«Главное — поймать момент»: интервью с музыкантом и продюсером Андреем Катиковым

Люди
7.7.2025 в 18:07
Александр Нурабаев

Источник: Камилла Исмакова

Биография начинающего артиста с внешностью молодого Пола Маккартни, но уже опытного сонграйтера и аранжировщика Андрея Катикова нестандартна и весьма увлекательна. Он родился и вырос в семье белорусского «Песняра», учился игре на гитаре у лидера важной для Беларуси «Крама», окончил самый известный в мире музыкальный колледж Беркли в Бостоне, вернулся на родину и запустил карьеру звездного продюсера: среди его клиентов ЛСП, Клава Кока и Тима Белорусских (список этот постоянно пополняется). Параллельно с этим Катиков начал сольную деятельность: на данный момент у него вышло четыре песни, и от них просто невозможно оторваться. Светлые, добрые, шикарно записанные соул-номера в духе классических образцов жанров и современных стилизаций (Pharrell Williams и Silk Sonic) пришлись по душе нашей аудитории и стремительно набирают невероятное количество прослушиваний для дебютанта с таким небольшим багажом. Андрей, безусловно, будущая звезда, большой артист, прививающий своей публике исключительно хороший вкус.

В преддверии выступления Андрея Катикова на VK-Fest 19 июля в Москве музыкальный журналист Александр Нурабаев встретился с музыкантом в его суперсовременной студии в Москве и обстоятельно поговорил о непростом творческом пути, учебе в Беркли, работе с российскими поп-артистами, в целом о предназначении музыканта и грядущих дебютных сольных концертах.

Пожалуй, впервые в моей практике я так долго (примерно три недели) согласовывал дату интервью. Полагаю, это связано с твоей исключительной занятостью: чуть ли не каждый день у тебя расписан по часам. Это естественный, комфортный для тебя ритм или переезд в Москву из Минска внес свои коррективы?

Если бы я с таким столкнулся полтора года назад, то, наверное, уже расклеился. Ведь когда встречаешься с таким объемом работы, то здесь уже не может быть оправданий из серии «что-то я устал или перегорел». Не до этого сейчас. Надо сфокусироваться строго на работе, потому что есть ответственность перед артистами, перед коллегами и перед собой прежде всего. Да, для меня такие нагрузки впервые, но я к этому планомерно шел и потому готов с ними соприкоснуться.

Ты трудоголик? Насколько тебе это не только в новинку, но и в удовольствие? Многозадачность, ответственность, вот это все?

У многих людей неправильный ассоциативный ряд, что музыканты, творческие личности могут позволить себе быть безответственными. Я всячески этот миф развенчиваю, и помогает мне здесь тайм-менеджмент, команда, которая все может раскидать, рассчитать мои силы в том числе. Ведь можно взять много работы, а потом страдать от этого, потому что голова начинает очень быстро работать, и это мешает спать и существовать. Так что я рассчитываю время, нагрузку — все в тайминге должно быть, тем более что мы люди серьезные, поэтому стараемся, чтобы и артистам, и нашим клиентам по рекламе, и компаниям было комфортно, чтобы все было вовремя и все сдавалось в срок.

Кейс с тобой довольно интересный и не самый тривиальный, поскольку сейчас у тебя всего четыре опубликованные песни, а прослушиваний и упоминаний в инфополе такое количество, к какому некоторые артисты идут годами. За счет чего это все стало возможным? Не только же из-за качества песен, но из-за маркетинговой составляющей, активности в соцсетях?

Активность в соцсетях играет большую роль. Я публикую видео ежедневно уже на протяжении полутора лет, что дает свои плоды. Это привлекает новых подписчиков и поддерживает интерес старой аудитории. Сейчас, слава богу, единомышленников становится больше, и я очень рад, что собирается осознанная, приятная аудитория. Вот недавно была встреча в формате Meet & Greet, и я очень был рад увидеть мыслящих, думающих и развивающихся людей, я очень им благодарен за то, что они могут прочувствовать и разделить со мной этот эмоциональный спектр.

Мир движется с большой скоростью, важно держать темп и понимать, что за красивой картинкой успешной жизни кроются душевные вопросы и личные переживания, которые надо решать, иначе они будут тебя тормозить.

Отклик у твоей аудитории действительно очень теплый. Я подписан на тебя в соцсетях и постоянно вижу, как люди перепевают твои песни: на кухне, на улице, на даче, за рулем автомобиля или же с хором в музыкальном училище, раскладывая на голоса. Не говоря, опять же, о количестве прослушиваний. Насколько подобный успех стал для тебя неожиданностью?

Не очень мне нравится это слово. Что вообще считать успехом? Для меня успех — это когда я получаю огромное письмо, в котором сказано, что я, а точнее, мои песни помогли человеку справиться со сложным периодом в жизни. Никто ничего не требует — просто благодарность. И с моей стороны это тоже благодарность, потому что понимаю, что музыка обладает очень серьезными и величественными свойствами. И это дает возможность мне развиваться, а людям двигаться дальше. На самом деле мне, как музыканту, интересно экспериментировать и находить новые формы. А все новое — это всегда интересно. Хотя не скажу, что я какой-то инноватор, но стараюсь экспериментировать, пробовать.

Я услышал твои песни благодаря алгоритму «Яндекс.Музыки», который в «Моей волне» после, условно говоря, мелодичного русского инди следом раз от разу ставил песню «Иногда». И я поначалу вообще подумал, что это что-то нероссийского разлива. Поскольку, во-первых, там первая фраза на английском, а во-вторых, невероятно качественный, будто нездешний, продакшн. Как бы сказали олдовые меломаны, фирмá.

Спасибо большое!

Мне стало интересно, я чуть копнул и узнал, что артист-то учился не где-нибудь, а в Беркли, что, конечно, объясняет уровень музыкальной культуры. Копнул еще глубже и выяснил, что у тебя очень богатый музыкальный бэкграунд.

Начнем с самого начала: ты вырос в музыкальной семье, отец твой уважаемый в Белоруссии музыкант, один из новых «Песняров». Полагаю, с самого детства было понятно, каким путем ты пойдешь по жизни.

Преемственность как она есть. Например, врачи передают свой опыт детям. Дети потом открывают свою клинику. Потом в этой клинике начинают работать их дети. Опыт семьи, опыт рода передается. Я второй ребенок в семье. У меня брат — юрист, экономист, тоже с музыкальным опытом. А я продолжил деятельность родителей. В этом начал развиваться и нашел то, что мне близко.

Тебе действительно нравилось ходить в музыкалку? У многих, как правило, принудительная учеба отбивала на всю жизнь охоту заниматься музыкой.

До 14 лет я активно занимался и в музыкальной школе, и танцами. Конечно же, когда ты ребенок, хочется играть, бегать с детьми, кататься на велосипеде, кайфовать. Был перерыв в учебе с 14 до 16 лет. Но никак не могу сказать, что меня заставляли учиться из-под палки. Я сейчас понимаю, что мне родители давали опыт, давали возможность выбирать и творчески подходить к этому. Но на тот момент, конечно же, я эти знаки не видел. И это совершенно понятно. Потому что дети, тем более подростки, реагируют остро. Из-за этого у меня была пауза в два года. И потом я все-таки уже решил освоить гитару. И в 16 лет начал играть на гитаре. А учил меня гитарист группы «Крама» Сергей Труханович. Он, конечно, блюзмен до мозга костей. У него на тот момент уже была сформированная методика. Насколько я знаю, сейчас у него своя школа гитарная. Очень ему благодарен.

На какой музыке ты рос? Какое твое первое сильное музыкальное впечатление?

Мне очень нравился Фрэнк Синатра. А еще Бобби Дарин. Конечно же, Стиви Уандер, Earth, Wind & Fire, Chicago, Тоtо — то, что слушал мой отец. Но он тогда, конечно, копал еще глубже. Уже слушал более прогрессивную музыку, более интеллектуальную: фьюжн, джаз. Потом я начал постепенно слушать Queen, Beatles, вообще рок-музыку. Мы в моей первой группе в Минске как раз играли каверы на Beatles, Queen, Elvis Presley, выступали на всяких локальных фестивалях.

Когда ты начал сочинять?

Были какие-то попытки, я помню, еще лет в шестнадцать. Недавно на даче нашел какие-то заметки даже. Но это как-то никуда не пошло, потому что я не знал, что делать дальше. Когда я пришел в Беркли, нас, собственно говоря, сразу же направили, потому что один из важных предметов — работа с секвенсорами и возможность запечатлевать свои мысли в музыкальной форме. Чтобы сразу можно было какую-то минимальную аранжировку сделать. У них такой подход, что они тебя толкают к тому, чтобы ты сочинял. И мысль свою хотя бы фиксировал в каком-то более или менее слушабельном виде. И уже впоследствии, изучая все больше и больше, я ушел в продакшен. И там уже начал делать первые шаги. До этого были какие-то попытки, но они так и не увенчались успехом.

Недавно вспоминал, как еще на первом курсе в институте, когда я учился в Минске, я ходил к своему одногруппнику, а у него была звуковая карта такая, самая простая. Мы туда записывали гитару и какие-то делали проекты в институте. Ну так это все было… очень по-детски.

Ты поступил в Беркли. Как человек, учившийся и в наших музыкальных училищах, и, как принято считать, в лучшем музыкальном колледже мира, можешь сказать, в чем фундаментальное отличие Беркли от отечественных вузов?

Здесь, конечно, много факторов. Не хочется быть ханжой и говорить, что там хорошо, здесь плохо. Это далеко не так. Наверное, одно из явных преимуществ Беркли — это возможность взаимодействовать с музыкантами из разных стран. Они же носители разного культурного кода, и можно очень интересный синтез находить в работе с этими людьми. То есть это среда в первую очередь. Среда, в которую люди приезжают со всего мира только с одной целью. Это одно из главных преимуществ. Одна цель — узнать, развить какие-то свои таланты и прочее.

Еще, конечно, очень важно техническое оснащение. Всегда есть где репетировать. Есть кабинки, где ты можешь закрыться. У меня как было: мы с другом скинулись на ящик — что-то вроде камеры хранения. Он барабанщик, а я гитарист, мы арендовали эту кладовку в Беркли. И он там хранил свои барабаны, ноты, мы книги хранили там, ну а я — гитару. Одна гитара была дома, чтобы я мог заниматься, а одна в институте, чтобы не таскать. И комбик в институте. И получается, я приходил, открывал этот ящик, брал гитару, брал комбик и шел в комнату, где все есть. Стул, пюпитр, комната звукоизолирована, розетка — вставляешь, занимаешься, играешь. Все, что хочешь. Захотел в студии поработать — пошел, на ресепшене сделал заявку. Студию тебе дали по расписанию. Захотел попользоваться каким-нибудь оборудованием — можешь прийти в центр, и тебе дадут им попользоваться. Захотел поработать с синтезаторами — записался, пошел, поработал с синтезаторами. Всегда были возможности пробовать и экспериментировать.

А преподаватели там строгие или более демократичные?

Очень по-разному. Мне больше нравились преподаватели, скажем так, старой закалки. Те самые американцы, которым уже за шестьдесят, люди из тех времен (мне очень нравится эта фраза), когда вещи было принято чинить, а не выбрасывать и покупать новые. И, соответственно, у них подход был всегда более ответственный. Например, есть определенная продолжительность занятий — академический час. И если время заканчивается, то преподаватели старой закалки обязательно закончат, задержатся на 10-15 минут и обязательно дорасскажут. А вот молодые, которые уже такие серьезные музыканты, плюс-минус на пять, десять, пятнадцать лет старше, чем мы, как только звучит звонок, заканчивается занятие, останавливаются на полуслове, не дописывают предложение — и все. Совершенно разный подход. Плюс еще с преподавателями постарше всегда можно после занятия встретиться.

Еще одно из преимуществ, которых у нас нет, — это так называемые офисные часы. То есть ты после лекции можешь выхватить преподавателя и на 15-20 минут с ним пойти в отдельный офис и там тет-а-тет получить консультацию.

Завершая тему с Беркли. Мне со стороны кажется, что, как правило, выпускники Беркли не остаются без работы. А некоторые из них становятся большими артистами:Квинси Джонс, Стив Вай, Джон Мейер. Ну или более современные примеры: St.Vincent, Alabama Shakes, Big Thief. Были ли у тебя карьерные перспективы? Отказался ли ты от чего-то большого, вернувшись на родину?

Ну, статистика такова, что из выпускников Беркли далеко не все находят работу. Я думаю, что где-то процентов, наверное, тридцать-сорок. И это очень хорошая статистика, но все равно кто-то неизбежно разочаровывается, кто-то устает идти вперед все время.

Музыка — это своего рода гонка. Ты все время гонишься за самим собой, пытаешься быть лучше. Музыкантам, как и любым творческим единицам, не так-то просто, потому что все время хочется на двух стульях усидеть: и людям понравиться, и при этом остаться собой. Это тоже вечная борьба, и далеко не всем она интересна. Поэтому есть много разных ответвлений, которые подходят музыкантам, понявшим, что сцена — это не их место, среда обитания. Они идут в музыкальную терапию, в консалтинг, а кто-то, например, чинит инструменты. В Беркли есть дисциплина, где тебя учат обращаться с инструментами, чинить их, то есть работать с деревом, с пайкой, со схемами. Кто-то выбирает это, а кто-то — работу с людьми с особенностями развития, а кому-то интереснее музыкальный бизнес как, скорее, экономическая история.

Я понимал, что проходить интернатуру в том же Лос-Анджелесе все же не мой путь. И я решил, что буду развиваться дальше сам, а не носить кофе условному старшему продюсеру. Устроился на работу и купил себе необходимое оборудование: хороший аудиоинтерфейс, наушники, клавиатуру, стол, мониторы студийные — и начал что-то делать самостоятельно. В конце концов это все-таки привело меня к работе и технической, и творческой. Я помню, что и сведением занимался, и мастерингом. Потом начал уже больше делать композиции.

Ну и еще я понимал, что, если я останусь в Америке, просто потеряю связь с домом, с родными местами. Для меня дом очень многое значит, и там я его не обрел.

Где родился, там и пригодился, как говорят. Для меня было критичным, что меня и мою семью разделяет Атлантический океан. И для меня это было очень серьезным испытанием. Но я все-таки решил, что можно развиваться и так, учитывая ту цифровизацию, в которую человечество сильно окунулось. Мы дистанционно делали много работы и технической, и композиционной с артистами по всему миру. Это не мешало нам никак. Я выбрал такой путь.

Многие мои друзья, с которыми я учился на тот момент, выбрали другое. И я уважаю их за это. Это их выбор, и они рады ему. И многие достигли больших высот.

Когда у тебя, скажем так, поперло? С переездом в Москву и с открытием этой шикарной студии, где мы сейчас находимся? Или с началом продюсерской деятельности с разными российскими мейнстримовыми артистами?

Ну, все с чего-то начинается. Вначале один проект, потом второй. Мы вообще начинали работать в домашней студии моего коллеги. И потом мы уже поняли, что домой как-то не вариант людей водить. Мы уже построили первую нашу студию, начали выполнять какие-то заказы. Много чего брали, в том числе чтобы руку набить, портфолио сделать какое-то. Так потихоньку и шло…

Потом раз — на телевидении что-то, раз — на Евровидении что-то, раз — еще что-то. Люди начали интересоваться. В общем, мы показывали с моим партнером Владом Пашкевичем высокую активность. И это очень помогло привлечь новых людей. Как и наличие знаний, которые я получил в Беркли.

Отдельной строчкой в твоем реноме является продюсерская работа с поп-артистами, такими как ЛСП и Клава Кока. Как это вообще все произошло? Они сами к тебе обратились? И чему ты у них научился? Ведь, как мне кажется, артисты эти кардинально отличаются от того, что ты сам играешь и любишь слушать.

Я вообще, в принципе, стал на музыку смотреть чуть-чуть по-другому, поскольку начал видеть в ней способ самовыражения. Ведь все мы разные. Было бы странно, если бы все мы одинаково выражали мысли. Поэтому определенный скепсис со временем рассасывается.

Ты осознаешь, что артисты по-своему видят мир. А значит, почему бы не посмотреть с этой стороны и не сравнить это со своим мировоззрением. И не создать вместе что-то интересное, чтобы мы могли вместе за этим наблюдать и видеть рост. С Олегом ЛСП, несмотря на то что мы с ним из одного города, из одной страны, познакомились в Дубае. (Смеется.) И в первый же день знакомства мы, скажем так, все поняли. И уже на следующий день мы работали. Ну прям вот с пылу с жару. Я раньше, скажу честно, его не слушал. Но как только начал работать с ним, конечно же, узнал побольше. Он большой молодец и знает, что делает. Он чувствует людей, у него приятная аудитория, его всегда встречают очень тепло на концертах. Очень радостно наблюдать, что вокруг него складывается большое комьюнити.

А с Клавой мы недавно сделали ремейк песни «Еще люблю» группы «А-Студио». А до этого мы сделали песню «Самолет». И вот с ней было интересно сделать что-то новое. Так как она человек музыкальный, интересующийся. И поэтому мы решили поэкспериментировать. Припев получился довольно электронным.

Результатом доволен?

Я всегда доволен результатом. Потому что если я недоволен, то какой в этом смысл.

То есть ты не из тех продюсеров-перфекционистов, которые могут неделями-месяцами мучить себя и окружающих?

Это интересный момент. Вот люди приходят в студию, да? Для многих это какая-то посиделка, какие-то долгие кемпы, когда к работе привлекают кучу продюсеров, битмейкеров, музыкантов и все эти люди что-то сообща придумывают. Так если есть импульс изначально, зачем это затягивать? Я все-таки приверженец ситуативного, скажем, подхода, что если есть и музыка и есть связь, то все рождается сразу. Просто нужно дать волю ситуации.

Обычно все происходит так: мы знакомимся с артистом предварительно, общаемся там, тусуемся туда-сюда, приходим в студию и начинаем. Главное — снять вот эти границы, лимиты, которые мешают взаимодействовать. А дальше все само собой собирается. Скоро будет много интересных коллабораций, но пусть пока будет секретом.

Может, хоть намекнешь?

Этих артистов знают все. Они собирают стадионы, это все, что я могу сказать.

Поговорим и о твоих песнях. Недавно у тебя вышел новый сингл «А дождь пройдет». Очень классный, как всегда, с отличным продакшеном, но выполнен немного в другом ключе, чем предыдущие три, принесшие тебе признание. Вот о них и хочу спросить. Это роскошно аранжированный blue-eyed soul, сделанный с глубоким чувством и пониманием этой музыки. Этот жанр, я так понимаю, максимально комфортный для тебя, так ведь? Хотя я понимаю, что ты можешь писать песни очень по-разному.

Ну конечно. Ведь soul переводится как душа. Так что вполне логично, что то, что у тебя на душе, органично передается посредством именно такой музыки. В Америке я два года играл госпелы в церкви, а там очень многое на соуле зиждется. Поэтому для меня эта музыка совершенно не чуждая, а очень близкая. И мне нравятся эти мысли, мне нравится, как это все сочетается и с аккордами, и с мелодиями.

Вообще, что такое творчество? Оно происходит от слова «творить», от слова «творец». И, соответственно, всегда хочется узнать, на что ты способен, что ты способен сотворить.

Приведу пример с песней «Болен». Это был вызов для меня. Начнем с того, что она сделана в самом неудобном для меня на тот момент и некомфортном размере шесть восьмых. Вальс, по сути. И плюс еще вокально довольно сложные вещи. Я просто подумал: а вот как это может быть? А еще и в мажоре давайте это сделаем. И, собственно говоря, нащупал эту форму. Но мне кажется, что в песнях «Болен» и «Остаться собой» я по большому счету сказал, что хотел.

Хочу пробовать дальше. Хочу синтезировать разные жанры. И в песне «Дождь пройдет», даже несмотря на простую и где-то, может быть, наивную подачу, зашит серьезный багаж. Там есть что послушать и музыканту, но при этом это все подается в такой легкой и непринужденной форме, игривой, можно сказать, даже детской. И я подумал: а почему бы не попробовать в таком направлении? Следующая песня будет совершенно другая. Для меня это постоянный поиск. Потому что мне интересно, куда это может привести. Что я могу еще сделать? Может быть, потом это вообще станет каким-то другим жанром.

Наверняка есть мысли и идеи насчет дебютного альбома? На что он будет похож?

Вообще, уже проявляются, уже просачиваются. Люди постоянно спрашивают: «Когда альбом? Давай альбом». И это понятно: песни хорошо зашли, люди хотят больше. Но ведь соль в том, что стили могут быть разные, но для такой большой формы должна быть ниточка, сквозная тема, которая проходит через все песни и их объединяет.

Но над альбомом, конечно, я думал. Но на данный момент, учитывая текущую нагрузку и ту ответственность, которая сейчас у меня, конечно, трудно так вот сесть и сделать альбом, потому что творчество — это же не конвейер. Я четко рассчитываю сейчас свои силы. Это тот тайм-менеджмент, о котором мы говорили ранее. Поэтому, дай бог, если появится время, чтобы выдохнуть, хотя бы месяц, тогда я напишу что-нибудь полноценное.

У тебя ведь еще есть и продюсерская компания, точнее, медиагруппа IMG Group? Я немного запутался, поскольку ты с партнерами довольно обширный спектр услуг предоставляешь. И продюсерская компания, и консалтинг для музыкантов. И я уже не помню, что еще.

Маркетинг — наша сильная сторона. Мы делаем рекламные кампании, работаем с брендами и по визуальной части, и саунд-айдентику делаем. У нас широкий спектр. Еще занимаемся деятельностью концертной.

Насколько сильно ты в это вовлечен?

У нас большая команда. Мы разделяем поля ответственности. Сейчас у меня доминирует творческая, продюсерская деятельность. Плюс наслоилась еще и артистическая сверху.

Получается, что из-за сильной занятости приходится выкраивать время для того, чтобы что-то сочинить новое. Какие условия тебе вообще нужны для сочинения песен?

Покой. Путешествия тоже очень помогают голову перезагрузить. Смена деятельности довольно резкая. Или смена места. Ведь помимо прочего творчество — это еще и связь с космосом. Поэтому иногда бывает, что приходит в голову мысль и ты просто не можешь от нее избавиться. Она тебя преследует, и ты в конце концов отдаешься ей. Это случается когда угодно: в перерывах между сессиями, артистами. Можно, конечно, что-то накидать в диктофон или сделать заметку, но я понимаю, что иногда нужно принять решение быстро и воплотить эту мысль, пока связь не прервалась. Поэтому творчество бывает очень спонтанным. Оно вообще, в принципе, всецело нас окружает. И нужно просто учиться вовремя схватиться за то, что откликается на данный момент.

Впервые за весь наш разговор вспомню Пола Маккартни. Но просто очень показательный пример с Yesterday, которая к нему пришла во сне.

Все так. Главное — поймать момент, не упустить. Я вообще считаю, что если есть какая-то мысль и ты можешь ее воплощать, то в этом же есть смысл. Человек же создан по образу и подобию Божьему. В каждом из нас частичка Бога. Мы очень сложные на самом деле существа, и у нас у всех заложена способность творить. А творчество не обязательно должно быть коммерческим. Творчество может быть… Человек квартиру оформил красиво, это тоже творчество. Или, не знаю, выращивает цветы. Это тоже время, это же столько сил.

Душу вкладываешь.

Все верно, вкладываешь душу. Творчество нас пронизывает. А музыка и кино или искусство — это же все мысли, которые мы просто берем из космоса и воплощаем их через какие-то манипуляции. То есть фактически мы создаем это все из мысли.

С кем из отечественных артистов ты бы хотел сделать дуэт? Или кого бы ты хотел спродюсировать? Есть те, кто тебе очень нравится?

Есть такие… Было бы здорово сделать с каким-то артистом, с которым можно что-то сотворить интересное и не похожее на то, что ты делаешь. И конечно же, интересно поработать с артистами большого калибра, потому что они знают больше и видели больше. И это тоже опыт.

Но наверняка же есть некоторая избирательность? Мол, с одним артистом с радостью поработаю, а с другим — ни за что.

Я понимаю, да. Ну есть такое, конечно. Я стараюсь не делать совместную музыку с теми, кто творит в похожем со мной стиле. Это ни в коем случае не конкуренция. Это другие чувства. Мне нравится что-то скрещивать, что-то мешать, пробовать. Поэтому… Мне говорят, вот вам c ZOLOTO надо сделать фит, допустим. А я вот не знаю, не уверен. Я бы с Агутиным сделал что-нибудь прикольное. Я думаю, мы вообще совершенно разные люди с ним.

Ты уже начал давать первые выступления, но пока вот с этими же тремя-четырьмя песнями с гитарой под минус? Когда планируешь сколотить полноценный бэнд?

Пока нет музыкантов еще. Это ведь довольно быстро все произошло.

Мне много лет говорили: «Андрей, давай делай, давай делай, давай делай». И вот как раз таки ведение социальных сетей было одним из первых шагов, так скажем, в раскрепощении себя и какое-то новое становление. Повторюсь, я еще там пару лет назад не мог кому-то показать свои наработки, потому что не был готов к этому сам. А сейчас я к этому готов, и я понимаю, что мне есть что сказать. И поэтому я просто ничего не ждал от этого. И, собственно говоря, сейчас я даже стараюсь придерживаться такой политики, что просто делай, что должен, и будь, что будет.

А это значит заниматься тем, что нравится, и посмотреть, куда это может привести. Вот куда могут привести мечты. Потому что мечты же остаются мечтами. Существуют цели, которые человек ставит, это как определенные этапы. Есть глобальная мечта. Но на то она и мечта, чтобы быть мечтой, то есть большой, величественной и даже отчасти несбыточной.

Хорошо сказано, но вернемся к концертам.

Думаю, уже в этом году все будет. За это лето выйдут три песни. Осенью выйдут еще две, я думаю, или три даже. И уже с десятью песнями, конечно, можно будет выступать. Это будет такая программа с живыми музыкантами.

С бэками и духовой секцией.

Конечно, хотелось бы, да. Но думаю, начнем с барабанщика, клавишника, басиста, а там уже и гитарист может появиться, и бэки. Так что к этой задаче я еще готовлюсь. Тех целей, которые я себе поставил, я в этом году уже достиг и даже начинаю делать больше. Потому что чувствую, что творчество идет. Это замечательно. Так что, может быть, даже в этом году случится первый сольный концерт.

По вопросам сотрудничества вы можете написать на почту:deareditor@moskvichka.ru

Перепечатка материалов и использование их в любой форме, в том числе и в электронных СМИ, возможны только с письменного разрешения редакции.