Тренды в уши: чем запомнится 2025 год в музыке

 

Трендом года со знаком минус однозначно стали многочисленные ИИ-проекты, авторами которых являются жадные до легких денег продюсеры. Последним гораздо проще работать с виртуальными артистами, ведь платить им не нужно, а выдавать они могут при этом хоть по две сотни «песен» в день (хотя скорее это не песни, а коллажи, скомпилированные ИИ-сервисами из переваренных человеческих песен). 

Энтузиастом ИИ-музыки в последние годы стал и легендарный продюсер Тимбаленд, запустивший с помощью нейросети Suno первый ИИ-проект с виртуальной рэп-исполнительницей TaTa Taktumi. Однако Тимбаленда уличили в фактическом воровстве: как оказалось, он похвастался созданным Suno битом, в котором не только были использованы элементы трека другого хип-хоп-продюсера, но и его фирменный тег.

В 2025 году на высокие места в чартах забирались многие ИИ-проекты: это и «рок-группа» Velvet Sundown, и «кантри-коллектив» Breaking Rust, и «R&B-певица» Ксания Монэ — в общем, NPC смогут выбрать продукт на любой вкус. Тот факт, что кому-то могут искренне нравиться эти коллажи, вызывает неприятный холодок внутри, будто ты попал внутрь компьютерной игры. 

 

Мода сделала очередной круг во времени. Да, брит-поп снова на хайпе, о чем кричат последние песни одной из убедительных молодых рок-групп современности Fontaines D.C. и последние сольные треки вокалистки Paramore Хейли Уильямс. 

Как это обычно бывает в таких случаях, главные герои жанра что-то почувствовали в воздухе и вернулись в нужный момент. Чего только стоит воссоединение после 15-летней паузы группы Oasis, которая минувшим летом отправилась в реюнион-тур. Событие вызвало восторг у всех: возрастные фэны получили возможность вспомнить молодость, которая пришлась на девяностые, а молодежь смогла побывать на выступлениях живых классиков. На фоне всего этого Oasis даже смогла возглавить британские чарты.

Вернулись и другие популярные брит-поповые коллективы, в частности Джарвис Кокер со своей группой Pulp, выпустившей первый аж за 24 года альбом под лаконичным названием More. Следом за этим хороший альбом Antidepressants вышел и у первопроходцев брит-попа в лице Бретта Андерсона и коллектива Suede. Оба релиза частенько мелькали в музыкальных итогах года самых разных уважаемых изданий, так что в следующем году наверняка из небытия вернутся и остальные герои жанра.

 

Было бы интересно, если бы вслед за Oasis и Pulp подтянулись и герои отечественного рокапопса, однако в этом году в России слушали совсем другую музыку прошлого. Сперва невиданная популярность свалилась на голову 68-летней Надежды Кадышевой, которая неожиданно для самой себя стала давать со своим ансамблем «Золотое кольцо» концерты на огромных стадионах, под завязку набитых зумерами и миллениалами. Последние при этом принялись снимать тиктоки и рилсы под ее старые хиты «Течет ручей» и «Плывет веночек», превратив народную артистку в звезду соцсетей.

Ситуация повторилась и с Татьяной Булановой. В результате обе артистки стали героинями молодежных фестивалей, а количество слушателей на стриминговых платформах у них выросло до нескольких миллионов в месяц. И конечно же, Кадышева и Буланова сделались героинями мемов — и в 2025-м это, пожалуй, наивысшее признание.

 

Как работают ностальгические алгоритмы у российской молодежи — вопрос на миллион. Сложно сказать, чего здесь больше: ностальгии, патриотизма, постиронии или интереса к фолк-музыке. Возможно, все эти факторы удачным образом сложились вместе, приведя к вспышке популярности Кадышевой и Булановой. Возможно, здесь вообще бессмысленно искать какую-либо подоплеку, как и в случае большинства мемов. Другое дело, что бывают мемы сиюминутные, а бывают — вечные.

 

Как бы то ни было, запрос на фолк-музыку у российской публики в настоящий момент очевиден, причем это касается самых разных социальных страт. Для масс есть фолк в его эстрадном варианте — «Матушка» Татьяны Куртуковой, у более взыскательной молодежи — инди-фолк «Бонда с кнопкой» и «лампабикт», у эстетов и выходцев из академических кругов — коллективы Settlers, «Комонь» и hodíla ízba, дотошно изучающие аутентичную народную музыку, но не стесняющиеся при ее исполнении прибегать к современному джазу и электронике. Есть даже народная музыка в лаунж-интерпретации от артистки под псевдонимом Певчая. На самом деле поражает, насколько разнообразная музыка получается у работающих с фолк-музыкой артистов. К примеру, в уходящем году завирусилась башкирская фолк-группа Ay Yola, которая применяет технику горлового пения, смешивая этническую музыку с электроникой и ню-металом. Особняком стоит эмбиент-фолк Истомы и Юнсн, в котором эхо и различные шорохи играют не менее важную роль, чем вокал.

Как бы то ни было, самым громким фолк-проектом этого года однозначно стал инди-оркестр «Бонд с кнопкой», чья песня «Кухни» была везде — она даже попала в глобальный чарт Shazam, не говоря уже о первых местах стриминговых чартов. Осенью вышел полноформатный альбом группы «Дом», в котором ее лидер Илья Золотухин с практически башлачевским надрывом поет про вечные ценности. Сам он подчеркивает, что хочет объединять своей музыкой самых разных людей, в том числе на своих выступлениях, похожих порой на массовые сеансы психотерапии — песни «Бонда с кнопкой» там предполагается кричать хором. Альбом вызвал бурные обсуждения в соцсетях — не так уж часто это случается сейчас с музыкальными релизами. 

Не меньших похвал заслуживает и еще один представитель отечественного инди-фолкового лагеря — «лампабикт», которому теперь сложно избежать сравнений с «Бондом с кнопкой», хотя оба проекта стали выпускать музыку практически одновременно. В декабре у «лампабикта» вышел действительно выдающийся альбом «пни» — семь отчаянных, драматичных и очень русских по духу песен, посвященных круговороту зла на земле. В отличие от «Бонда» это куда более сырые и колючие песни, автор которых не призывает взяться всем за руки, а кричит о своем одиночестве и боли, лишь сильнее расчесывая свои раны. В этих песнях есть что-то настоящее — и прошибают они не на шутку. 

 

Помимо брит-попа в обиход вернулся еще один подзабытый жанр из девяностых, а именно даунтемпо — расслабленная музыка для отдыха, граничащая с трип-хопом и чиллаутом. Ривайвл этого музыкального стиля легко объяснить: в мире с его бесчисленными конфликтами и безумными скоростями многие находят в даунтемпо забытый комфорт и покой.

Как и в случае брит-попа, классики даунтемпо девяностых не упустили возможность напомнить о себе. Речь в первую очередь идет о французском дуэте Air, чей культовый альбом Moon Safari переработал модный продюсер Vegyn, освежив его саунд и добавив к фирменной поп-психоделии французов грув британского трип-хопа. Blue Moon Safari стал для зумеров и альф поводом познакомиться с классикой, а для бумеров и миллениалов — узнать о Vegyn, который одним из первых стал реактуализировать даунтемпо.

В 2025 году вышло множество замечательных даунтемпо-релизов, записанных молодыми музыкантами, к примеру, Anywhere от Yawning Portal, Friend от james K, Listless от Dania и Thank You for Almost Everything от Headache. Однако самый эффектный результат получился у копенгагенской певицы португальского происхождения Эрики де Касье, подарившей миру альбом Lifetime с атмосферными и чувственными песнями, одинаково хорошо подходящими для секса, медитации и ностальгического просмотра на мьюте архивных кадров. Это фактурная, спокойная и загадочная музыка, в которую можно вглядываться бесконечно, как в море. Она многим обязана Уильяму Орбиту, спродюсировавшему легендарный альбом Мадонны Ray of Light.

 

На самом деле многие моднейшие релизы современности откровенно пытаются воссоздать узнаваемый стиль Ray of Light Мадонны — любовь к такому звуку объединила в этом году самых разных музыкантов. Добрая половина лучших поп-альбомов года Eusexua от FKA twigs и Addison от Эддисон Рэй — откровенный оммаж Ray of Light. Поп-принцесса PinkPantheress и вовсе семплировала в песне Nice to Know You не самую известную работу Орбита 2006 года Spiral с британским герлз-бэндом Sugababes. 

Объяснение всеобщей любви к эстетике Орбита видится очень простое. В мире передовой поп-музыки, где в последние годы правили балом перегруженный звуками хаос, гиперагрессия и гиперактивность, многие просто соскучились по этой безмятежности, спокойствию и минимализму. Музыка Орбита для многих очень родная и по-домашнему уютная, совсем как комната, обставленная икеевской мебелью. 

Сама Мадонна, всегда пристально следившая за трендами, явно что-то поняла и выпустила альбом редких и не публиковавшихся ранее ремиксов Veronica Electronica на песни с Ray of Light. На самом деле Veronica Electronica должен был выйти еще в конце девяностых, но что-то пошло не так, и мы получили возможность послушать его лишь сейчас. Если вы являетесь поклонником Ray of Light или клубной музыки миллениума, вдохновляющей сейчас молодых продюсеров, то Veronica Electronica как минимум точно не разочарует, мгновенно перенося в заветный 1998-й. 

 

Ничто лучше не свидетельствует о печальном состоянии американского хип-хопа, чем удивившая многих минувшей осенью новость о том, что в топ-40 чарта Billboard впервые за 35 лет не попало ни одного рэп-трека. А ведь некоторые наверняка до сих пор считают, что американские чарты сплошь состоят из хип-хопа и R&B, как это было в нулевые годы, хотя на самом деле в настоящее время в США правят бал поп-музыка и кантри.

Неужели долгие годы доминировавший на музыкальной сцене жанр перестает быть популярным? Многие контент-мейкеры открыто стали заявлять о своей усталости от хип-хопа, в связи с чем в соцсетях появился тренд, который легко гуглится по ключевым словам rap fatigue — массовый слушатель в новую трамповскую эпоху якобы устал от материализма мейнстримового хип-хопа с его извечными темами вроде насилия, криминала и гедонистического образа жизни. 

Впрочем, как считают наблюдатели, сделали свое дело и набирающие силу в США расистские настроения. Тот же термин rap fatigue — производное от black fatigue, который правая публика апроприировала у леволиберальной и перевернула с ног на голову, начав заявлять об усталости от выходок и образа жизни темнокожих американцев. Хип-хоп всегда ассоциировался именно с черными выходцами из городских гетто — неудивительно, что жанр сейчас действительно становится жупелом для белых расистов.

И все ж объяснять спад интереса по отношению к рэпу исключительно ростом популярности альт-райт-идеологии глупо. Мейнстримовый хип-хоп действительно сейчас не предлагает слушателю ничего радикально нового. Да, появляются микротренды и бесчисленные субжанры трэпа, но отличить их между собой могут лишь самые прошаренные фанаты. В их числе, например, мрачнейший филли-дрилл и его главная звезда Skrilla, снимающий свои музыкальные видео прямо в печально известном на весь мир районе Филадельфии Кенсингтон в обнимку с обитающими там на улицах наркозависимыми людьми.

Вполне возможно, хип-хоп повторит эволюционный путь рока: хорошая музыка продолжит выходить, но будет пролетать мимо радаров массового слушателя. В 2025 году вышло немало стоящих рэп-релизов, в частности джаз-рэп Маккинли Диксона, авангардистский хип-хоп Билли Вудса, индастриальный хип-хоп clipping. или драмлесс Эрла Свитшорта, Navy Blue и MIKE. Однако все это релизы точно не для чартов. Да чего там, настоящим блокбастером не смог стать даже роскошно звучащий альбом Let God Sort Em Out культового дуэта Clipse с самим Фарреллом Уильямсом на битах.

Что касается главной рэп-звезды планеты на данный момент Плейбоя Карти, то он доказал в 2025 году, что может выпускать самую дикую и грязную во всех смыслах музыку, построенную на шумах с ближайшей стройки, и ее все равно будут слушать все подростки. Правда, неизвестно, как долго это будет продолжаться. Его последний альбом MUSIC не привнес никаких по-настоящему новых идей, в отличие от Whole Lotta Red пятилетней давности, породившего отдельный агрессивный субжанр трэпа рейдж.

 

Многие в этом году ставили в пример американским рэперам их британских коллег, которые, кажется, были куда смелее в своих экспериментах. Чего уж там, сам Дрейк в уходящем году сделал громкое заявление, что лондонские рэперы уделывают американских. И хотя эти слова канадской суперзвезды необходимо рассматривать в свете его конфликта с Кендриком Ламаром, доля правды в них есть. Лондонские журналисты уже пишут о новом «британском вторжении» — по аналогии с рок-волной, заявившей о себе на весь мир в 1960-е.

За британскими фрешменами, которые на глазах выбиваются из андеграунда в мейнстрим, сейчас действительно следить намного интереснее, чем за их американскими коллегами. Чего стоит только необыкновенно мелодичный и самобытный альбом Black British Music (2025) от Jim Legxacy, который является одним из очевидных претендентов на победу в номинации «Рэп-альбом года». Тут много и нежно поют под максималистский продакшен с вылетающими из ниоткуда семплами — Jim Legxacy наследует вовсе не суровую эстетику Skepta или Dizzee Rascal, а скорее приемы Фрэнка Оушена, Bon Iver, XXXTentacion и других американских артистов, да и влияние Джай Пола и Джеймса Блейка на его выкристаллизовавшийся стиль тоже довольно ощутимо.

Разумеется, Jim Legxacy является далеко не единственной надеждой британского рэпа — упоминания достойны скрывающий свое лицо под балаклавой ливерпулец EsDeeKid (что послужило причиной возникновению слухов, что под маской на самом деле актер Тимоти Шаламе); Fakemink, на протяжении всего года дропавший один бэнгер за другим; смешивающий современный трэп с африканскими ритмами Len; skaiwater, релиз которого еще в прошлом году попал в двадцатку лучших альбомов года чуткого к новым веяниям издания Pitchfork. Кажется, мы вплотную подошли к моменту, когда тренды в хип-хопе могут начать задавать британские рэперы, а вовсе не их заокеанские коллеги. 

 

Что касается нашей страны, то в этом году в мейнстрим прорвалась новая волна саундклауд-рэпа, которая названа в честь сервиса SoundCloud, позволяющего публиковать свою музыку и довольно быстро выбиться из грязи в князи, нарастив аудиторию. Когда говорят о российском саундклауд-рэпе, чаще всего представляют неформально одетых (обычно исключительно в черное) подростков, выпускающих очень шумную и максимально грязно звучащую музыку. Однако на деле музыкальная эстетика, с которой работают топовые СК-рэперы, порой сильно разнится. 

Например, madk1d возвращает знаковый для зумеров 2017 год, явно вдохновляясь ранней «Пошлой Молли»; урал гайсин, несмотря на самобытность, опирается на нежную, мелодичную и эфемерную музыку шведских дрейнеров во главе с Bladee; мультижанровый темный принц прыгает по жанрам в диапазоне от электроклэша до инди-рока; Aquakey записывает эмо-рэп под неторопливый психоделический трэп с нетривиальными семплами, а FORTUNA 812 терроризирует нормисов цифровым шумом, в котором можно расслышать многие актуальные жанры прошлого десятилетия.

В этом году все вышеперечисленные смогли прорваться из андеграунда в мейнстрим. У нормисного пацанского рэпа последних лет в диапазоне от Macan до Friendly Thug 52 NGG не могла не возникнуть антитеза — в результате она действительно появилась в лице неформалов с Soundcloud. У обеих сторон, кажется, нет идеологических разногласий, конфликт здесь чисто эстетический: СК-рэперы намного смелее экспериментируют с жанрами и предпочитают делать основной упор на музыку, а не на лирику, что контрастирует с кредо «новых пацанов», верящих в проповедуемые ими уличные понятия и весомость своих слов. 

Популярность треков FORTUNA 812 и прочих может озадачивать, ибо некоторые их творения находятся на грани с нойзом. Интересно, какой будет поп-музыка через 10–20 лет после того, как слушателей по всему миру приучили потреблять ее с изрядной дозой белого шума (спасибо Плейбою Карти). Как бы то ни было, ситуация с российским рэпом в 2025 году вызывает ощущение, будто бы в душной комнате открыли форточку, в результате чего в комнату хлынула масса свежего воздуха.