Меня сильно впечатлило, когда где-то в начале 2020-х я узнал о нормах «Яндекса». Там на официальном уровне информировали, что романы на работе в целом не возбраняются, но, если дело приняло серьезный оборот и движется к свадьбе, следует сообщить об этом эйчарам. Какая примета времени: попросил руки у отца, получил материнское благословение, а затем всей будущей ячейкой общества вы отправляетесь на поклон к кад­ровику, не забыв прихватить будущих золовку, деверя, а также двоюродных дедов с обеих сторон и заранее пьяных друзей с лентой «свидетель со стороны жениха». 

Звучит, конечно, смешно, но это часть понятной и вполне логичной рабочей этики: корпорации давно стали государством, поэтому, если вы свидетельствуете о своем союзе перед «Моими документами», будьте любезны сделать это и перед тем местом, где вы зарабатываете деньги. Это помогало и помогает избегать конфликтов интересов или хотя бы знать о них, если решения жениха прямо влияют на работу невесты. Особенно когда речь идет о финансах: он — в тендерном комитете, она отвечает за работу с агентствами. Как минимум о такой связи департаментов лучше знать, как максимум — развести влюбленных по разным нишам, чтобы им самим было комфортно и не приходилось уворачиваться от косых взглядов коллег, убежденных, что внутри компании действует семейный подряд. 

Однако что вообще по романам на работе, где нет таких явных конфликтов интересов? Вот тут произнесу важный дисклеймер. В июне этого года исполняется десять лет моему браку, выросшему из романа в ИД «Коммерсантъ». Вместе мы и того дольше, пятнадцать лет. Как понимаете, в те годы понятия «рабочая этика» и «эйчары» не были в ходу, не говоря уж о замене слова «мудила» термином «токсичный». Тем более что до редакций уважаемых федеральных СМИ с историей такие нормы докатываются в последнюю очередь — там действуют в формате «деды так жили и нам велели». Поэтому нормой для руководителей было включать порой мудилу, то есть, простите, токсика, а романы в редакциях вспыхивали и гасли, но, стоит отдать системе должное, никогда не портили гармонию выхода газеты. Потому что бумажная газета не может не выйти и потому что в ней не может быть голых полос — она непреложна как стихия. 

Нас с моей женой Женей Миловой можно, наверное, окрестить «ошибкой выжившего», ведь мы какое-то время проработали вместе и не расстались. Однако все же важны детали: мы были сотрудниками одного отдела неделовых новостей (так в «Ъ» зовется все, что не парламентская политика и не бизнес — то есть новости медицины, экстремизм, суды и, конечно, светская хроника), но наши темы не пересекались. Пока Евгения изу­чала светскую явку где-то на биеннале, я разглядывал сожженный пост участкового где-то под Махачкалой, изучая настроения населения в связи с войной в Сирии. Пока она тусовалась в «Русском доме» на Олимпиаде в Сочи, я карабкался по сугробам на окраине Орска, чтобы добраться до нужного мне СИЗО и обитающего в нем героя репортажа.

Нам, по сути, нечего было делить, я не был начальником Жене, она не была начальницей мне, конкуренции между нами не было, поэтому если говорить, опираясь на наш опыт, то с романами на работе все окей. Но только если они удачные. У Рэя Брэдбери был такой рассказ — «Космонавт», и он служит отличной метафорой. Мама и сын, готовясь отправить отца в космическую экспедицию, обсуждают, что в случае трагедии при его полете на Луну они не смогут спокойно видеть ее в небе, поэтому будут стараться избегать даже смотреть туда. Папа разбился на Солнце, и осиротевшая семья перешла на ночной образ жизни. Так же и с романами на работе. Если трагично расстанетесь, вы будете напоминать друг другу о сердечных травмах по графику 5/2 с перерывом на обед. Мы же живем в 2025-м, и осознанность — термин хоть и испоганенный, но не пустой: подумать о путях отхода бывает не лишним. Например, научиться нормально расставаться, если не планируете менять работу.

А менять ее, во всяком случае мужчине, порой нужно. Объясню на нашем примере. Я — юный корреспондент, зарабатывающий смешные деньги. Она — чуть более взрослый корреспондент, на тот момент зарабатывающая чуть менее смешные деньги. Мне она очень нравится, хочется делать для нее больше, но ресурсов у меня нет, а говорить с шефом о повышении зарплаты со ссылкой на изменившийся «ВКонтакте» статус — со «все сложно» на «есть человечек» — как-то неловко. 

Поэтому ты начинаешь фигачить во все стороны, чтобы и вырасти профессионально, и зарабатывать больше. Поверьте, если бы после тридцати мужчина мог удивить даму, сделав, как в первом классе, «солнышко» на качелях, он бы это делал. Увы, мы живем в обществе потребления и удивлять нужно чем-то другим. Порой эта мотивация весьма эффектно уходит в карь­ерные свершения и новые финансовые высоты. Потому что если ты девушку полюбил, то сделать для нее хочется очень много. Для начала — уволиться.