Игры разума: что эксперты говорят об искусственном интеллекте

Интеграция искусственного интеллекта в творческий процесс становится все более актуальной. Многие художники, с которыми мы работаем, используют ИИ как инструмент для генерации идей, создания эскизов и даже финальных произведений. Например, некоторые применяют алгоритмы машинного обучения для анализа стилей и техник известных мастеров, что помогает им находить новые визуальные решения и расширять границы своего творчества.

Что касается опасности замены творца ИИ, то я бы сказала, что полного замещения не произойдет. Искусственный интеллект может создавать произведения, но он не способен полностью понять и передать человеческие эмоции, переживания и уникальный взгляд на мир. Творчество — это не только техника и алгоритмы, но и душа, которая пока остается прерогативой человека.

В будущем, возможно, мы увидим симбиоз человека и ИИ, где технологии будут помогать творцам реализовывать их идеи с большей эффективностью. Человек будет задавать направление, а ИИ предлагать варианты реализации. В этом случае создателем можно будет назвать не только того, кто генерирует идею, но и того, кто ее развивает и доводит до совершенства.

Интересно представить, что в конечном итоге может произойти. Возможно, человек будет создавать концепции и смыслы, а ИИ — воплощать их в уникальных формах. Или наоборот, нейросеть будет генерировать идеи, а человек — придавать им эмоциональную глубину и личностный смысл. В любом случае я уверена, что творчество останется прерогативой человека, а ИИ станет помощником в реализации его потенциала.

 

Сегодня в медицине уже трудятся сертифицированные ИИ-специалисты узкого профиля. Да, медицинские нейросети для поддержки диагностики должны быть сертифицированы как медицинские изделия — почти как диагностические аппараты. Алгоритмы компьютерного зрения в режиме 24/7 анализируют анонимизированные КТ, рентгеновские снимки и маммограммы пациентов, выявляя даже небольшие тени, кальцинаты и мелкие очаги, которые рентгенолог, уставший после восьмичасовой смены, может пропустить. 

ИИ-сервисы «Третье Мнение» помогают медикам в пятидесяти восьми регионах России и каждый день готовят более пятидесяти тысяч протоколов, которые врач использует при постановке диагноза и назначении лечения. 

Именно в рамках массового скрининга ИИ демонстрирует наибольшую эффективность при анализе маммографии, существенно повышая выявляемость рака молочной железы на ранних стадиях. С появлением и повсеместным использованием ИИ при проведении профилактических исследований появилась «умная очередь»: в первые строчки рабочего списка врача попадают те результаты, что, по мнению нейросети, содержат отклонения от нормы. Это позволяет сосредоточиться на сложных случаях и быстрее помочь тем, для кого важно время начала лечения. 

Сейчас мы в тандеме с медиками можем предотвратить развитие у пациента сосудистых катастроф — инфаркта миокарда и ишемической болезни сердца. ИИ-помощник с высокой точностью детектирует на КТ органов грудной клетки признаки коронарного кальциноза и других заболеваний сердечно-­сосудистой системы и уведомляет врача, перемещая пациента группы риска в отдельную категорию. 

В случае подозрения на инсульт, когда счет идет на минуты, модуль для анализа КТ головы помогает спасти жизнь. Он точно определяет признаки ишемического и геморрагического инсульта, обозначает локализацию и объем изменений, а также помогает неврологам, реаниматологам и нейрохирургам определиться с тактикой лечения. 

ИИ в медицине — это не только диа­гностика. Специализированная система умной видеоаналитики заботится о пациентах, анализируя видеопоток с камер в палатах и коридорах лечебных учреждений. Система контролирует соблюдение протокола ухода, предотвращает нежелательные события в реанимациях и отделениях интенсивной терапии. Риск падения, развития пролежней, длительное отсутствие в палате, отсоединение катетера, судороги — всего отслеживается более шестидесяти видов событий. Программа одновременно отправляет оповещения на пульт дежурной медсестры и умные часы. В результате скорость реакции медперсонала на тревожное событие в стационаре увеличивается в пятьдесят раз.

Усиливается тренд на ИИ-анализ гибридных данных, что позволяет умным системам одновременно видеть КТ, читать историю болезни и слушать, что говорит пациент, верифицируя диагностические гипотезы на основе всей совокупности данных. Важно, что лучшие ИИ-модели и накопленная в них клиническая экспертиза доступны в том числе больницам в регионах и медицинским пунктам в труднодоступной местности. В приоритете — пациентоцентричность и превентивный характер принимаемых решений. Мы идем к тому, что ИИ-помощники будут проактивно напоминать о диспансеризации, а персональные модели риска задолго до начала болезни подскажут, как изменить образ жизни и предотвратить ее.

 

Я занимаюсь большим проектом «Слово Толстого», цель которого — цифровизация наследия писателя. Мы работаем с подлинными материалами, но используем и нейросети. Так, например, ищем упоминания людей в текстах Толстого или распознаем лица на фотографиях — стараемся восстановить «социальную сеть» Льва Толстого. ИИ легко сделает из длинной статьи в энциклопедии выжимку для широкой аудитории, напишет краткое содержание. Его пока невозможно научить писать как Лев Толстой, но, может быть, со временем он будет ближе к классику. 

Не надо относиться к тому, что выдает нейросеть, как к финальному результату. Надо доделывать, переделывать, переписывать — и запросы, и результат. ИИ все же инструмент, он не заменит творца, но может хорошо ему помочь. При этом ИИ прекрасно справляется с рутиной — написать деловое письмо или анонс. Так что отдадим ему простое, чтобы сохранить за собой право заниматься искусством, где все всегда не по правилам.

 

Генеративное видео, безусловно,  расширило киноязык. Любой контент — анимация, кино, театр — это определенная степень условности. ИИ­-видео — это тоже особый тип условности, с которой нужно научиться работать. Например, для создания FX-эффектов в кино, где в большей степени используются реалистичные изображения, искусственный интеллект преуспел значительно больше, потому что здесь датасет, набор данных, шире: бесконечное количество видео и фото людей, мест, различных объектов, которые все мы собрали за последние тридцать лет, — гораздо больше, чем у анимации.

Поэтому с одной стороны мы долго ждали, а с другой — упорно экспериментировали. И наконец научились со­здавать с помощью нейросетей анимационные видео. Сейчас мы уже производим полностью генеративные ролики и даже сериалы, где речь и музыка тоже синтезируются нейросетями.

В конце прошлого года мы провели опрос и выяснили, что даже самые консервативные студии в той или иной степени внедряют ИИ в производственный процесс. Он ускоряет разработку проектов: поиск персонажей, локаций, фонов, иллюстраций. ИИ используется как для создания нового контента, так и для реконструкции и дуб­ляжа старых видео.

Мы ожидали, что именно дизайнеры, художники и аниматоры быстрее всех адаптируются к генеративным ИИ-сервисам. Но на практике оказалось иначе: у нас сформировалась отдельная команда по созданию ИИ-видео, в которую вошли монтажеры, видеографы, операторы и самоучки. 

Даже при наличии бесплатных обучающих программ многие специалисты остаются в рамках привычной компьютерной анимации, которую теперь уже называют «классической» — хотя до прихода ИИ этим термином обозначалась покад­ровая анимация на кальке. Вот такой произошел интересный понятийный сдвиг.

Сегодня очевидно: в студиях появляются ИИ-отделы, а вместе с этим меняется и сам производственный процесс. И он не просто ускоряется — он становится принципиально другим. Мы говорим уже не только о техническом прогрессе, а о новой архитектуре визуального продакшена.

Вытеснит ли ИИ людей в этой отрасли? Появление автомобилей не заставило кучеров исчезнуть — им пришлось научиться управлять «железной лошадью». С ИИ ситуация схожая. Он не существует сам по себе — он расширяет наш инструментарий, но не отменяет участия человека. Нужно уметь правильно формулировать промпт, убирать артефакты, корректировать отдельные части видео, а в ряде случаев — собирать сцены вручную в привычном софте из фрагментов, созданных ИИ. Потому что с композицией и стабильностью изображений все еще пока нестабильно.

Анимация остается самым сложным жанром для генеративных моделей, наибольшую эффективность нейросети показали в рекламе и кино. Так что ИИ скорее трансформирует рынок, чем вытесняет кого-то. А тем, кто готов учиться и адаптироваться, он дает новые возможности и направления для роста.

 

ИИ — это всего лишь инструмент, обу­чаемый и контролируемый. В сердце любого произведения стоит идея, которую производит автор, а технология становится лишь способом достижения результата. ИИ может воспроизводить, перерабатывать, комбинировать материал, но вкладывает смысл, обучает именно человек — разработчик или художник. Человек может уступить ИИ роль мастера формы, но останется носителем смысла и присутствия, реального опыта и эмоции, которые и делают искусство настоящим. 

Цифровые инструменты могут быть очень интересны и полезны, они способны помогать художнику искать новые ходы и формы, оперировать большим количеством данных. И поскольку генеративные модели относительно новы для арт-среды, они могут казаться непонятными и угрожающими, хотя в умелых руках они могут способствовать появлению масштабных и глубоких проектов.

Самым важным мне кажется не использовать доступные всем готовые инструменты, которые производят однотипный контент, а пытаться более глубоко погружаться в технологии, чтобы разобраться в них и создать что-то оригинальное и качественное.

 

С развитием больших языковых моделей и популяризацией персональных ассистентов граница между утилитарным ИИ и эмоциональным компаньоном размывается. ИИ как собеседник, психолог, источник поддержки — это логическое продолжение тренда гуманизации технологий. У людей появляется все больше ожиданий от машин: они делятся с ними своими проблемами, обращаются к ним как к коучам, психологам, друзьям и ждут в ответ отзывчивости, эмпатии, способности поддержать и понять. Особенно это важно в тех случаях, когда человеку трудно или страшно обратиться к живому психологу или просто не с кем поговорить. Для пожилых людей, людей с ограниченной мобильностью или жителей удаленных регио­нов ИИ может стать реально ценным «другом» и улучшить качество жизни.

Какие тут есть подводные камни? Например, если ИИ слишком хорош в «дружбе», людям становится проще общаться с машиной, чем преодолевать сложности реального социального взаимодействия. Я слежу за тем, как меняются отношения в этой сфере. Сейчас все больше историй о том, что ИИ «лучше, чем парень» и «самый близкий друг, который всегда поддержит». Конечно, этические ограничения не позволят ИИ грубить или унижать собеседника. Однако надо помнить, что эта эмпатия пока мнимая. ИИ симулирует, а не чувствует ее. Это не любовь, а алгоритм, хотя и очень сложно устроенный. Кстати, про этику. Стоит помнить, что ни один GPT-чат не сертифицирован как психолог или врач; так что я бы не советовала воспринимать их мнение как безусловное. 

Теперь о регулировании. Во-первых, важна четкая маркировка: пользователь должен знать, что общается именно с ИИ, а не с человеком. Во-вторых, этические и профессиональные стандарты. В обучении нейросетей должны участвовать специалисты из разных сфер — врачи, психологи, учителя, ученые. В-третьих, ограничение ролей ИИ. Например, запрет на советы в критических или опасных для жизни ситуациях, четкое разграничение между поддержкой и медицинской помощью. Ну и, наконец, не менее важная история — образование пользователей. Люди должны не только не бояться технологий, но и знать, что прежде всего это инструмент для решения некоторых задач, а не «сверхчеловек», который решит все проблемы.