Москва архитектурная: лужковский стиль
Места
- 28.4.2025 в 12:20
- Павел Зельдович
Продолжаем цикл статей, посвященных главным архитектурным стилям России. И сегодня речь пойдет о первом и одновременно самом безумном постсоветском стиле. Капромантизм, он же капром, он же лужковщина — это архитектура, которую не развидеть, даже если очень хочется. Зачастую аляповатая и дурновкусная, она настоящее воплощение понятия «китч». Итак, разбираемся, почему лужковский стиль получился таким, каким получился, и где в Москве найти самые яркие образчики «роскоши напоказ».
Родом из девяностых
Не секрет, что в России 1990-е и ранние 2000-е были временем тяжелым и даже лихим. На смену социализму пришел дикий капитализм — страну лихорадило от внезапно наступившей эры рыночной экономики. Менялось все: отношение к деньгам, власти, быту и, конечно же, к искусству и архитектуре. Последняя очень быстро отозвалась на новые тенденции, и вскоре тут и там в городах начали возникать весьма необычные здания.
Архитектурные проекты 1990-х — начала 2000-х поражали своей наглостью, неуместностью и нелепостью. Здесь бесконечные оглядки на дворянскую Россию и «сказочную» Европу причудливо переплетались с желанием сымитировать современные Нью-Йорк и Лос-Анджелес. С одной стороны, это был шик и показная роскошь (сложные формы, обилие украшений, колонны, барельефы и что только не), а с другой — застройщики старались как можно сильнее экономить на материалах, и в итоге здания выглядели так же странно, как квартиры после «евроремонта» с сайдингом вместо плитки и пенопластовой «лепниной».
Российскую китчевую архитектуру рубежа XX–XXI веков принято называть капиталистическим романтизмом, или, проще, капромом. Этот термин ввели в обиход Даниил Веретенников, искусствовед Александр Семенов и урбанист Гавриил Малышев. Иногда этот стиль также называют постсоветским постмодернизмом. Московская же разновидность капрома — лужковский стиль, или лужковщина, — своим именем обязана легендарному столичному мэру Юрию Лужкову.
Во многом капром, сколь бы смешным и вычурным он ни казался, это нормальный этап развития архитектуры, особенно отечественной. В условиях повышенной турбулентности наша страна искала пути развития и новые смыслы, и это, конечно же, нашло отражение в любой сфере деятельности.
Роскошный оскал капитализма
Стремительное зарождение и абсолютно неуправляемое развитие капитализма в 1990-е среди прочего сопровождалось запросом на новую — столь же необузданную — архитектуру. Это было время расцвета индивидуальных проектов, и здесь заказчик диктовал условия, а потому неудивительно, что облик каждого здания словно говорил: «Я — победитель!». И, как положено «победителям» в хаотичной гонке за жизненные блага, они мало беспокоились о судьбе «побежденных». Дома строили практически без оглядки на остальной город — на его исторический пейзаж, архитектурные особенности и т. п. В те годы господствовал принцип «каждый сам за себя», что вкупе с довольно слабым «контролем качества» со стороны городских властей позволяло довольно быстро и без особых проблем получить разрешение на строительство практически чего угодно и где угодно.
В то же время происходило коллективное переосмысление прошлого. В советские годы де-факто существовал запрет на возрождение дореволюционной культуры, и в 1990-е, когда СССР рухнул, многие «переоткрыли» для себя императорскую Россию. Но не реальную, а воображаемую — с картин и страниц книг. Мечта вернуться в золотой век задала моду на исторические элементы в архитектуре: колонны, башенки, лепнину. Парадоксально, но тяга к «имперской роскоши» сочеталась с желанием сэкономить. Вдобавок к этому в стране практически не было качественных стройматериалов, так что результат таких строительных экспериментов часто походил на трехзвездочные отели где-нибудь на египетском курорте.
Мечта о золотом веке сочеталась с желанием стать частью «цивилизованного Запада» — тоже конструкту скорее метафизическому, нежели реальному. После падения железного занавеса на территорию бывшего СССР хлынули западные фильмы, книги, вещи и продукты. Яркие и привлекательные, они создавали иллюзии безоблачной и прекрасной жизни, и, конечно же, многие наши соотечественники хотели «попасть в сказку».
В результате все чаще в квартирах и домах можно было встретить так называемый евроремонт (естественно, ничего общего с реальной Европой не имевший), а в архитектуре — микс башенок, колонн и «пряничных» или готических крыш со стремлением к многоэтажности. «Чтобы было как в Европе, но не хуже, чем в Нью-Йорке» выливалось в крайне неуклюжие проекты: перегруженные, противоречивые, выбивающиеся из облика города. Это был коктейль из упрощенной античной классики, модерна, деталей из нескольких исторических эпох в Европе, замешанных на безграничном нахальстве и дворцовой помпезности. Колонны, арки, шпили, стеклянные фасады — заказчик требовал, и архитекторы не смели ему перечить. В конце концов, главной задачей было подчеркнуть статус владельца здания, а не соревноваться в изысканности.
Пожалуй, самое удивительное в эпохе капрома — тот факт, что именно этот стиль, круто замешанный на амбициях заказчика и стремлении к индивидуализму, породил одну из самых популярных в России серий типового жилья — П-44Т. Дома этой серии до сих пор считаются одними из самых комфортных в экономклассе. Дизайн же П-44Т отмечен всеми приметами времени, в том числе любовью к игре с историческими периодами. Тут и комбинация красного кирпича и белых фрагментов (оммаж древнерусской архитектуре), и скатные крыши, и граненые выступающие эркеры (отсылки к дореволюционным доходным домам), и даже арочки на мансардах, напоминающих детали кукольных домиков.
Москва — рассадник капрома
В России практически любые тренды берут начало в столице. И капром не стал исключением. Москва — не только политический, но и коммерческий центр страны — пестрела десятками, если не сотнями китчевых зданий: из-за того, что агрессивное наступление дикой и дурновкусной архитектуры поддерживал сам мэр города Юрий Лужков, столичный капром прозвали лужковщиной. И, надо сказать, размах у лужковщины был царский.
Возведенный в 1999-м ТЦ «Наутилус» — это игра с несочетаемым. Здесь модерн сталкивается с хай-теком, а потому пропорции кажутся случайными, а облик — дурновкусно эпатажным. В основе проекта — узнаваемый дореволюционный модернистский силуэт, который придает зданию немного изящества. Так что «Наутилус» хотя и остается китчем до мозга костей, все-таки может заинтересовать любителей экзотической столичной архитектуры.
Построенный в 2002 году БЦ «Чайка Плаза 7» на Новослободской улице — один из относительно ранних, но весьма характерных образцов лужковской архитектуры. Облик этого психоделического сооружения объяснить непросто. Странное сочетание колонн, куполов и чрезмерно зеркального стекла создает ощущение, будто здание не строили, а собирали из случайных деталей огромного конструктора.
В 2003 году около метро «Павелецкая» появился БЦ «Павелецкая Плаза». На сей раз архитекторы оторвались от мечтаний по России до революции и обратились к сталинскому наследию. Увы, здание бизнес-центра не унаследовало от сталинского ампира ни качества материалов, ни тщательной проработки деталей. Разве что примитивный силуэт и отдельные элементы сколько-то напоминают архитектуру 1940–1950-х. Впрочем, благодаря удачной цветовой гамме комплекс визуально сливается со сталинскими домами района, а потому не выглядит совсем уж инородным.
Здание БЦ «Балчуг Плаза» пытались сделать в неоклассическом стиле, но декор вышел слишком вычурным даже по меркам 2004 года: длинные, тонкие, словно бутафорские, колонны, имитация портиков и квадратные нашлепки между вторым и третьим этажами. Для фасадов использовали гранит, медь и тонированное стекло, а внутри — гранит, мрамор, дорогие породы дерева и венецианскую штукатурку. Шикарно, конечно, но вряд ли говорит о хорошем вкусе.
Если собрать все здания в лужковском стиле в одно, то получился бы возведенный в 2004-м «Новинский пассаж». Расположенная возле сталинской высотки на Кудринской площади, эта громада с зеркальными стеклопакетами — воплощение главных черт лужковщины. Тут и гигантомания, и бессвязная эклектика, и примитивный историзм, и дешевые материалы (а куда без них?).
Театр Et Cetera для труппы Александра Калягина построили в 2005 году. Сам Калягин признавался, что хотел соединить в этом здании «все лучшее, что видел в театрах мира». До какой-то степени его желание сбылось. Стоящий возле «Чистых прудов» театр — это нагромождение элементов самых разных стилей. И опять кажется, что перед нами не работа архитекторов, а хаотично собранное из лего здание: какие детали под рукой были, такие и поставили.
В 2003 году здание великолепного первого Военторга в стиле модерн было уничтожено. А уже к 2008-му на его месте возвели новое. Увы, нынешний комплекс — это настоящее варварство, безвкусная пародия и жалкие попытки «в эклектику». Хотя ансамбль Воздвиженки входит в охранную зону Кремля, а потому здесь запрещены любые вольности, ничто не помешало ни снести историческое здание, ни возвести новое — в полтора раза выше и во сто крат китчевее. Сегодня от оригинальной постройки осталось только название.
Капром и его лужковский извод вызывают самые разные эмоции, и это понятно: зачастую ради чьих-то амбиций исторический облик города (да и страны в целом) уничтожали. И все-таки оставлять этот стиль без внимания нельзя, потому что на его примере очень хорошо видны искания архитекторов и попытки согласовать желания заказчика с действительностью да и вообще попытки жить и строить по-новому, когда это самое «новое» еще не имело ясных очертаний.
- © 2025 Москвичка
- Все права защищены
По вопросам сотрудничества вы можете написать на почту:deareditor@moskvichka.ru
Перепечатка материалов и использование их в любой форме, в том числе и в электронных СМИ, возможны только с письменного разрешения редакции.