«Я не верю в везение. Любой успех — это труд»: интервью с диджеем Никитой Забелиным

Да. До этого я занимался модой. В двадцать шесть лет участвовал в одном fashion-проекте, но нам зарубили инвестиции. Я вернулся в Екатеринбург без денег и без понимания, куда двигаться дальше. Это была точка невозврата, в которой пришлось честно выбрать, во что я действительно верю. И это была музыка. Примерно в тот же момент в «Арму» приехал мой любимый артист Энди Стотт — он был для меня номер один, а по настроению и до сих пор один из самых близких. Я поехал в Москву на его концерт с билетом в один конец. Это стало судьбоносным решением: я понял, что выбираю музыку и иду с ней до конца. 
 

Я не представляю, как можно преуспеть в творчестве, сидя на двух стульях. Есть разница между творчеством и рукоделием. В рукоделии нет риска и героизма, это компромиссный путь, но он не сделает из вас человека необычного, не даст ответы на сложные вопросы.

Новички боятся бросить все и пойти в музыку — это нормально. Но если не сделать этот шаг вовремя, можно навсегда остаться позади. Когда у тебя впереди вся жизнь, ты полон смелых мыслей и желания изменить мир, нужно отдавать себя этому полностью. Иначе ты просто не узнаешь себя глубоко и, возможно, будешь жалеть, что не сделал этого.

Музыка не рождается, когда у тебя есть только три свободных часа в субботу. Откровения уставшего от жизни отца семейства мало кого интересуют, потому что слушатели тоже уставшие от жизни отцы. Им хочется услышать нечто иное, получить ответы на экзистенциальный вопрос: «Если бы я был свободен, как бы я себя чувствовал?».
 

Да, этим особенно грешат американские фильмы. История всегда одна и та же: чувак родился, у него было трудное детство, в его жизни появился рэп, он выложил трек на SoundCloud, трек залетел, и чувака нашел Kanye West или Jay-Z. Или Рик Рубин, если документалка про рокера. 

Это коммерческая конъюнктура: показать, что обычный парень ничего особенного не сделал, ему просто повезло. И люди живут в этой парадигме золотой рыбки. А стоило бы понятно объяснить зрителям, почему у одного получилось, а у других — нет, что везение не единственная причина. Людям проще верить в везение, чем в многолетнюю работу и сложные решения. Я в везение не верю, любой успех — это труд.

Недавно видел рилс, где сравнивали Андрея Тарковского и Адама Сэндлера. Аргументы в пользу Сэндлера полностью совпадают с логикой массового выбора: «Кто снял “Не шутите с Зоханом”? Тарковский не снял, а Сэндлер снял!». Это душные разговоры. Я люблю сладкий бубалех и могу понять Сэндлера. А вот люди, которые не способны понять Тарковского, на мой взгляд, делают мир хуже.

 

Да, короткие видео работают. Есть прямая связь между активностью в соцсетях и востребованностью. Стриминги нужно воспринимать как соцсети: частота упоминаний повышает шанс попасть в рекомендации. Сейчас, чтобы стать известным артистом, даже если ты делаешь странную музыку, нужно еженедельно выпускать по одному треку и следить за тем, чтобы они попадали в редакторские плейлисты. То же и с видео: если ты выкладываешь один ролик в полгода — тебя не заметят. Если делаешь по два в день — аудитория быстро набирается. У этой стратегии нет минусов.

Появляется дисциплина: ты ищешь свой имидж, почерк, учишься говорить с аудиторией через эмоциональный контекст. Темы у всех артистов одни: любовь, жизнь, смерть. Но взгляд на них формируется только через постоянную работу с музыкой.

Я считаю, что у меня есть почерк. И для меня это гораздо важнее, чем цифры на стримингах. Но я артист старой школы.
 

Чтобы музыка стала известной за границей, у нее должно быть неповторимое качество. Скажи «байле-фанк» — все сразу представляют бразильцев. Играет Daft Punk, Justice, Ed Banger & Thomas Bangalter — мы сразу понимаем, что это Франция, есть ощущение какой-то истории. У нас этого ощущения пока нет. Русская культура очень адаптивна — заимствование будто встроено в наш код. Возможно, это и есть наша особенность, особый смысл. Но если ты испытаешь любовь к своему взрослению, ты пробудишь мысли многих людей на эту тему. Почему американские блюзмены такие душевные? Потому что будто переносят тебя в другое время. А у нас, мне кажется, до сих пор нет четкого понимания того, что же является нашим собственным звуком и как с ним работать дальше.
 

У нас на лейбле Resonance еженедельно выходит музыка со всей страны. Дальний Восток — мечтательное электро. Сибирь — структурное техно. Европейская часть — мягче, но тоже техно. Петербург — отдельная история. Юг — ломаный электрогараж. Общероссийского звука нет — страна слишком большая. Если копать глубже, можно уйти в национальные особенности.

После ковида электронная музыка сильно испортилась, она превратилась в стриминг из дома. У молодых людей, которые приходят к электронной музыке, нет цензора. Раньше им были клубы и пластинки: чтобы на пластинках отыграть сет, нужно было сначала на них заработать, а для этого — научиться играть. Это путь в полтора-два года. Сейчас к выступлению в клубе можно подготовиться за неделю и вообразить себя артистом.
 

Нет, просто у диджеев есть кнопка sync, бесплатный доступ к музыке — все упрощено. Но чтобы идея обрела фундамент, нужно время. Я желаю современным артистам терпения, внимания, научиться относиться к истории с большим уважением и не путать это с консерватизмом. 

 

Сегодня можно стать популярным и без этого — достаточно мемов и цифр. Раньше были MTV, радио, киоски кассет, какая-то селекция. Теперь этого отбора нет. Я не могу радоваться, что мы, скатываясь в примитив, живем в свободном мире. В свободном от чего? От хорошей музыки, терпения, поисков красоты? Это мир фастфуда. Я люблю Адама Сэндлера и тупые приколы. Но помимо этого я хочу что-то более интересное. 
 

Меня вдохновляют цифровые технологии и ИИ в том числе. Настоящая революция сейчас происходит в агропромышленном секторе. Сельское хозяйство для меня — огромная часть культуры природы. Когда человек ее осваивает, «приручает», получается потрясающее взаимодействие: музыка рождается из естественных звуков и шумов. Музыканты структурируют эти звуки, создают уникальные гармонии и тона. Комбайн для меня как музыкальный секвенсор или синтезатор, он тоже может очень многое. А живая музыка похожа на работу в саду: больше ручного труда, меньше механики.

 

Мне хотелось передать образы скорости, достижений, мечты. Возделывание земли — основа жизни, и в этом есть что-то космическое. Музыка получилась одновременно величественной и успокаивающей.
 

Возможно. Мне нравится создавать маленькие экосистемы, наблюдать, как что-то дает плоды. Природа — мой главный источник вдохновения, а цветок — идеал красоты, который остается неизменным миллионы лет.
 

Это прыжок без страховки, и для артиста он должен быть очевидным и единственно правильным решением. Но в России звездам слишком комфортно: конкуренция маленькая, есть несколько эстрадных артистов, каждый в своей нише. И им можно ничего не менять. Новые и классные появляются, но как только доходят до эстрады, сразу…  
 

Да, «бронзовеют» — хорошее слово. Но у Наташи творчество всегда было экспериментом. Я еще до предложения хотел сделать с ней фит. И когда это случилось, подумал: «Вау, вот это я послал запрос в космос!». Еще мне нравится Леонид Агутин, но, кажется, мы совсем разные. Хотя, если завтра позвонят от него, я с удовольствием поговорю. 

 

Я к этому иду. Tesla задумывалась как такой проект, но пока остается слишком экспериментальной. Я учусь мыслить проще — это главное для поп-музыки.
 

Хорошо, но пока результат слишком усредненный — сейчас ИИ просто находит точку пересечения всей музыки мира. Я верю, что появится нейросетевой синтезатор, где мелодия и рассказ будут твои, но текстура и тембры сгенерированы. Я уже сейчас, если пишу музыку в Suno, прописываю в запросе множество деталей. Но… звучит хорошо, а полюбить сложно. На слезинку не тянет.

 

Хочу «забронзоветь», но с респектом, продолжая играть в свою игру и развиваться в ней.

 

 Фото: Александра Тихенко