В метро работает больше 65 000 человек. Машинисты, монтеры, электрики, менеджеры, начальники станций объясняют, что они делают в глубине подсознания Москвы.

Мой самый любимый проект — «Ночь в метро», когда станции превращаются в концертные залы. В рамках этого проекта на сцене в метро выступали артисты Большого театра с постановкой «Щелкунчик», Игорь Бутман со своими джазовыми импровизациями, а также труппа воздушных гимнастов с шоу «Антигравитация». И это лишь часть ярких инициатив, которые мы реализовали.

С метро я сдружился еще в детстве — мама двадцать пять лет работала в транспорте. С третьего класса я сам ездил в музыкальную школу и в театр, мне тогда очень нравились вагоны с диванами на Сокольнической линии. А сейчас я по другую сторону — в кабине. Машинист не курсирует бесконечно от одной конечной до другой — иногда он «на маневрах», то есть разворачивает поезд в конце маршрута. Я три года подряд был  призером конкурса профессионального мастерства, так что работаю заодно инструктором. Жизнь наверху у меня тоже разнообразная. Я играю на пианино и гитаре, шью мягкие игрушки, вся мебель в доме сделана моими руками. Читаю вот только мало, из последнего понравились «Сновидения» Франка Тилье.

Трамваи — тоже часть метро. Я переставляю для них шпалы, устанавливаю рельсы, забиваю костыли. Физическая работа — это тяжело, но ко всему привыкаешь. Тем более что у меня дома — целый тренажерный зал, и есть некоторые достижения в силовых показателях. Но многие процессы сейчас автоматизированы, это удобно для нас, для работников. Даже будучи всевластным, я бы ничего не стал менять в метро. Тут все замечательно. У меня есть очень яркое детское впечатление: я потерялся, меня забрала с улицы полиция и отдала папе. Он схватил меня на руки и побежал вниз по эскалатору метро. Я не понимал, зачем мы так несемся. А потом нашел для себя ответ — это потому, что мы опаздывали на последний поезд.

СЦБ — это устройства сигнализации, централизации и блокировки, и я обеспечиваю регулировку интервалов движения. Я москвич в третьем поколении. Мой отец — режиссер-документалист, для души он собирал модели электровозов, тепловозов и паровозов в масштабе 1:32, и я тогда тоже полюбил механику поездов. Сейчас получаю второе высшее по специальности «академический вокал». В детстве, помню, подумал, что все конечные станции метро — открытого типа, как «Выхино». И потратил день, катаясь по линиям, чтобы проверить свою гипотезу.

Двенадцать лет назад я пришла работать в метро и занималась внедрением карты «Тройка». Так и пошло, я обожаю брейнштормить с коллегами: придумывать новые концепции и улучшать существующие. Эти ­какие-то на первый взгляд несерьезные вещи — увеличение яркости экрана в автоматах по продаже билетов или ускорение работы турникетов — помогают тем, кто вечно торопится. Но когда мы говорим о миллионах людей ежедневно, мелочей не бывает. Я мечтаю сохранить ценности и традиции метрополитена, которые создавались целыми поколениями, и при этом продолжать делать наш любимый транспорт самым современным и удобным в мире.

Я хотела водить трамвай, позвонила с этим на горячую линию московского транспорта, но там предложили стать машинистом метро. Я согласилась — всегда нравилось рассматривать станции, особенно «Новослободскую» с ее потрясающими витражами. У нас было мероприятие для сотрудников — мы вместе катались на новогоднем поезде, и это чистый восторг. На досуге смотрю аниме, очень понравились «Волейбол»  «Синяя тюрьма». Но больше всего я люблю бегать — обязательно на улице.

Много лет я был руководителем цеха поездной автоматики, радиотехники и систем управления поездами в электродепо «Сокол». Но мне уже шестьдесят девять, и я работаю специалистом по системам управления поездов — мы расследуем сбои, расшифровываем бурограммы, диагностируем плавающие дефекты. Я принимал участие в оснащении вагонов «черными ящиками». Любимая станция метро — это, конечно, «Строгино», потому что я там живу и ждал открытия пятнадцать лет.

Я работаю в службе движения — это связующее звено между пассажирами и подразделениями метро, деятельность которых пассажирам не видна. Бывают ночные смены, в том числе для проверки знаний сотрудников, и любимая часть моей работы — когда удается оперативно отработать нестандартный случай. Говорят, что в метро есть большие крысы, но я их ни разу не видела. Читаю я в основном проектную документацию, но в свободное время предпочитаю психологию.  Не знаю, в чем магия, но даже когда я без формы, ко мне обращаются пассажиры с вопросом «Как пройти?» — видимо, чувствуют, что я местная.