«Когда «Кухни» оказались на первом месте в чарте, моя девушка заварила мне доширак»: интервью с cолистом группы «Бонд с кнопкой»

Нефтекамск, потом Москва, работа гробовщиком, ностальгия по двухтысячным, притом что первый альбом у тебя вышел всего-то в 2020-м... Второй ты называешь «Провинциальной оперой без сюжета» и не претендуешь на то, что взлетишь в TikTok и тебя похвалит Баста. А потом — «Когда устанешь, приходи на кухни».

Интеллигентный юноша двадцати пяти лет нашел золотую жилу — память взрослых про то, как хорошо они плохо жили в свои двадцать пять. Больше всего хочется задать Илье Золотухину вопрос из великого фильма «Интердевочка», с которого и началась эпоха, в которую смотрят его фанаты: «Ну и как диплом Института культуры помогает вам в вашей работе?» Он ведь действительно окончил Московский государственный институт культуры по специальности «литературный работник, переводчик художественной литературы». И выпустил в этом году сборник прозы «Повреждения от прекрасного».

Когда песня «Кухни» оказалась на первом месте в чарте, моя девушка заварила мне «доширак» в Кузьминках, где я существовал. Вот, в принципе, все. После этого месяц, второй, третий месяц бесконечной энтропии, когда всем резко что-то надо. Мы очень надеемся, что все это закончится, что всем снова станет все равно. Как собирали мы свои две с половиной тысячи человек, так и собирали бы дальше.

Они бы, наверное, множились каким-то образом, но не так фрактально, не в геометрической прогрессии. Страшновато, когда появляются высокие результаты. Сейчас мы дописываем альбом «Дом», надеюсь, выпустим его 17 октября. И я понимаю, что ни одна песня из него не окажется на том же месте, что и «Кухни». И также я понимаю, что «Кухни» в художественном смысле — не лучшая моя песня. Очень печально, что именно она стала вирусной. Но этот пранк вышел из-под контроля, все очень смачно обалдели. И это хорошо в каком-то смысле.

Очень сильно. Мне кажется, больше всех страдает наш менеджер Илюха, потому что ему приходят звонки от неадекватов в шесть утра. Я — чуть меньше. Но если окажется, что «Кухни» нравятся всяким маргиналам, я смиренно приму данный факт. А если этого не случится, буду дико счастлив. Посмотрим. Я думаю, время покажет, что мы достаточно продвигаем свою историю в рамках вечности. Глубоко, да?

А мы, скорее всего, ее и разочаруем. Они ведь послушают новый альбом «Дом».

Я категорически не понимаю, как это работает. Я считаю, что на успех «Кухонь» повлияло количество усилий, предпринимаемых мной и Ильей Владимировичем Зининым, Петром Андреевичем Антоновым и всей группой «Бонд с кнопкой», всеми, кто находился рядом с нами. Но случился великий русский рандом и Василий Михайлович Вакуленко, спасибо ему за это большое. Мы не были плохими до этого момента. Важно это помнить. Более того, наверное, мы были даже поинтересней. Я периодически ловлю себя на мысли, что пытаюсь сделать вторые «Кухни». Меня это гнетет. Я хочу написать песню, которая точно будет хитом. А когда понимаю, что я не понимаю, как предсказать новый хит, чувствую себя идиотом. И это угнетает.

А я пока не знаю, сколько сейчас было бы людей на концертах, — мы пока не собирали свою новую аудиторию. Посмотрим. Я ждал, что на улице ко мне станут подходить девушки, а вместо них — взрослые мужики. Благодарят за «Кухни». Вот сегодня мы сидели с дамой моей в Кузьминках, и официант спрашивает: «Вы же Илья?» Я-то думал, что основная аудитория «Бонда с кнопкой» — женщины. Ан нет. Чуваки с бородой, с большими деньгами, с большими проблемами говорят мне: «Послушал песню «Кухни» — это поразительно!»

ФК «Краснодар» отмечал свое чемпионство под «Кухни». Есть много видео. Ну, это контрапункт, который очень свойственен мужчинам. Есть процент удачи в том, что попадаешь в тренды соцсетей. 

Сейчас инди-музыка в принципе стала очень популярна. Года два назад Motherland собирал тысячи две человек, а сейчас это огромный фестиваль с большими группами. Тот же Zoloto собрал стадион. Инди-музыка — это новый рэп, как говорил Тима Ищет Свет. Я же не первый такой музыкант, был еще Тима, был Артем Якимов из «лампабикт». Мне кажется, что инди — это не культура, в которую заложено «красиво и недоступно». Мы про суть явления красоты, про суть явления простоты и про суть явления доступности музыки. И нет, я не чувствую к себе зависти. Скорее сам завидую тому, что у ребят есть. Я, в общем, завистливый человек, правда.

Я жил в хрущевке два года, писал там альбом «Дом». Там резко завелись клопы, а у меня тогда вообще не было денег. Клопы, в принципе, добрые ребята, ничего не делают плохого, кроме того, что кусают. И вот мы живем в этой вселенной: Москва 2024 года, мы восходящие инди-звезды, и я такой: «Илюха, десять тысяч займи, чтобы вытравить клопов в хрущевке в Кузьминках!» Красиво? Да. 

Андеграунд был бы, если б я не стал их травить.

2010-е. Это зарождение скоростного интернета по всей стране. Тогда школьники снимали свои клипы просто на веб-камеру. 2010-е годы, мне кажется, были максимально справедливы к человечеству. Настоящий талант пробивался сквозь качество веб-камеры самого дерьмового компьютера, который был у тебя в подарок от папы на окончание школы. Настоящие люди делали настоящие дела. У меня лично нет никакой ностальгии по 1990-м. Меня достала даже тоска по 2000-м. Я, в принципе, ностальгирую только по молодым родителям и по живым дедушкам. Я бы хотел, чтобы они были со мной сейчас, хотел бы на них посмотреть. Хотел бы, чтобы мама и папа не старели.

Меня поразил Людвиг Эйнауди — тем, что он скучный дед, сидит и играет в суперскучный тренажер, и все это слушают. Шуберт — тем, что умер от сифилиса, — меня очень сильно поразил. Чайковский. А если серьезно, то я слушал «ГрОб» и «Нирвану». И читал больше, чем слушал музыку. Причем не фикшен, а биографии писателей. Мне казалось, что это очень интересно. В детстве я думал, что буду писать биографию Пушкина.

Мне нравится коллективность. Ни один концерт не проходит без сотворчества. Что касается психотерапии — да пожалуйста, как вам больше нравится. Мне больше хочется думать о сеансе коллективного творчества. Если для вас творчество — это терапия, тогда ладно. Единственное, что человека оправдывает перед Господом, если он есть, — это возможность созидания. Но когда созидание не представляет собой ничего большего, чем акт сублимации своей боли на бумагу, оно яйца выеденного не стоит.

«Кухни», честно говоря, я не хочу слышать нигде. У нас сейчас много запросов — и они в основном на «Кухни». Всем кажется, что это отличная идея — показать финал своего фильма под эту песню. Я бы, честно, хотел сам снять фильм, куда бы в конец поставил песню «Дом», чтобы все плакали.

Просто так сложилось, что у нации время от времени появляется запрос на корни. И она такая: «Крестьянская поэзия!» Есенин — лубочный тип — выползает в валенках, читает русские стихи про Рязанскую область. Потом в 1960-е годы людям нужно было объяснить, зачем они тут находятся. И вот появляется Валентин Распутин с «Прощанием с Матерой», Астафьев и другие с замечательной деревенской прозой. Вот где деревня! Соль земли! Тогда опубликовали наконец «Юшку» Платонова. Так поколение возвращается к вопросам «Кто мы? Откуда мы пришли? Зачем мы тут?». Фолк сильно приближает человека к ощущению, что он там, где нужен. Но это плацебо и гомеопатия, потому что сегодняшний фолк ничего общего с фолком, как мне кажется, не имеет. Но неважно. Просто в очередной раз пришло поколение, которое ощущает себя без корней, без почвы, потерянным. Ему не нужна идея, но душа чего-то требует. 

Только «Бонд с кнопкой» — далеко не фолк. Да, я использую балалайки, но потому что мне нравятся балалайки, а не потому, что я паразитирую на русской культуре. Settlers, кстати, — замечательная группа. И «лампабикт» тоже. А вообще я не думаю, что сейчас в принципе возможно понять, что есть тренд. Больше всего на данный момент активных пользователей всего.