На месте бутика Chanel в ГУМе теперь «Хохлома х Алена Ахмадуллина». Вместо парижского шика в витринах — игрушки, тарелки, платья с золотыми узорами. С храмом Василия Блаженного и памятником Минину и Пожарскому точно сочетается лучше иноземного кутюра. В бутике будут продавать все, от одежды до мебели — как минимум решится вопрос с сувенирами из России для интуристов. Хохлома ведь почти весь прошлый век была нашим экспортным продуктом, артель, которую устроили в нижегородском областном Семенове, так и называлась: «Экспорт». 

Народные промыслы — спящая красавица. Кто только не брался разбудить ее, от Славы Зайцева и Дениса Симачева до Виктории Шеляговой, патронессы холуйской лаковой миниатюры. У Алены Ахмадуллиной бэкграунд для возрождения идеальный: с самой первой своей коллекции, созданной в 2001‑м, она увлечена русским стилем, причем в ее исполнении он не выглядит лубочным. Ахмадуллина тонко препарирует волшебную русскую сказку, былины, историю. И сама выглядит современной русской красавицей. Воло­окая, с соболиными бровями, с пробором девушек Тропинина и Венецианова — и не заигрывающая при этом с кокошниками в жемчугах и сарафанами даже ради селфи. Загородный дом, в котором мы снимаем Алену, — торжество минимализма. И о том, как она собирается сделать модным самый известный народный орнамент, Ахмадуллина тоже рассказывает без заклинаний о России, которую мы потеряли.

Почему именно хохлома? Вроде бы она — украшение бабушкиного серванта, а никак не модный орнамент. Это народно-художественный промысел номер один в России и самый узнаваемый русский промысел в мире. На рубеже XIX–XX веков хохлому экспортировали в десятки стран мира с Нижегородской ярмарки. Экспрессивная цветовая палитра — золотой, красный и черный — это метафора теплой и темпераментной русской души. Сейчас особенное время — русский народ отстаивает свою идентичность, молодежь активно интересуется историей, культурой страны, русский код становится модным. Этот тренд почувствовал как подлинный визионер нижегородский губернатор Глеб Никитин. Он и стал инициатором проекта возрождения хохломы, куда я была приглашена в качестве креативного директора. 

Как сделать народное модным? Мы год разрабатывали концепт новой хохломы. Вернуть промысел в повседневный обиход — значит создать широкий ассортимент товаров, привычное для современного жителя большого города разнообразие предметов — одежду, мебель, интерьерный ­декор, посуду, ювелирные изделия. Это и есть самая сложная задача — создать вещи, которые захочется использовать каждый день.

На какие примеры, отечественные и зарубежные, ориентировались? Многие ведущие дизайнеры моды обращались к русским мотивам и промыслам и делали это блестяще: Джон Гальяно в 2009-м, Доменико Дольче и Стефано Габбана в 2012-м и 2015-м, Мария Грация Кьюри и Пьерпао­ло Пиччоли для Valentino в 2013-м, Демна Гвасалия для Vetemens в 2019-м. Питерская художница Люба Тепцова, стритвир-дизайнер Антон Лисин популяризируют русскую тему среди молодежи. Я испытывала невероятный эмоциональный подъем, когда изучала уникальные образцы хохломы разных эпох в столице промысла, на фабрике в Семенове, и в фондах Всероссийского музея декоративного искусства. Результатом этого исследования в 2025 году станет выставка, посвященная связи хохломы и современного искусства. А в Семенове мы нашли архивы главного собирателя наследия промысла Георгия Матвеева. На основе материалов из архивов и образцов хохломы XIX века я и создала новый дизайн.

Когда мы говорим «парижский шик», то понимаем, что имеется в виду. А есть ли «московский шик»? Если парижский шик — это cool without trying, то московский — это trying hard. Очень ухоженные женщины с безупречным мейком и укладкой в любое время дня, всегда стильные образы с учетом последних трендов. И я не вижу в этом ничего плохого!  

Ваше личное ощущение «русского» менялось со временем? Русский стиль — сложное, многоуровневое явление. Богатство материалов, фактур, цвета, некоторая чрезмерность — это стиль «Русских сезонов» Дягилева и первой волны эмиграции. Но в моей трактовке русского стиля есть и советское наследие, и эпоха девяностых. Поэтому в коллекциях я перешла от сказочной образности к осмыслению тотальности русской истории. И теперь стиль Alena Akhmadullina можно обозначить так: «русское наследие как неотъемлемая часть мировой культуры». Например, коллекция осень–зима 2024/2025 посвящена Софье Палеолог. Племянница последнего императора Византии, ставшая женой Ивана III, она привезла в Россию двуглавого орла, пригласила итальянских художников и зодчих, построивших главные соборы Кремля и великолепную Грановитую палату.

Как полюбить русский стиль? Знакомство должно начинаться в детстве: с народных сказок, сказок Пушкина, иллюстраций к ним Билибина и Мавриной, с картин Васнецова. Важно поездить по России: увидеть своими глазами места, где зарождались промыслы, историческую архитектуру разных регионов, почувствовать связь с природой.  Я сама люблю путешествовать по России. Была в самых разных уголках: видела вулканы на Камчатке, китов в Мурманской области, величественные горные пейзажи Алтая, плавала по Волге на теплоходе с Volga Dream. Часто бываю в Нижнем Новгороде — столице закатов. Мечта — увидеть плато Путорана. 

Съемка для «Москвички» проходила у вас дома. Что там для вас самое дорогое? Коллекция современного искусства, которую я собирала лично. В ней работы Егора Острова, Марии Сафроновой, Кирилла Кипяткова, некоторые написаны специально для нас.

Какая вы дома? На работе я руководитель, но когда прихожу домой, подчиняюсь мужу (муж Алены — предприниматель Сергей Макаров. — Прим. ред.). Я считаю, что человек счастлив, когда он что-то делает для других: воспитывает ребенка, печет хлеб, везет на трамвае пассажиров. Я не верю, что жить просто для себя — правильный путь.

Как вы встретите Новый год? Как люблю: в кругу семьи, с традиционными блюдами на столе и зимним пейзажем за окнами. Наше главное семейное новогоднее блюдо — это запеченный гусь из нашего собственного домашнего хозяйства. Его всегда готовит мой муж.