Москва для меня — это город теней, где прошлое постоянно ускользает. Я пытаюсь зафиксировать эти тени, пытаюсь сохранить их. На работе для «Москвички» проступающее сквозь здание лицо — это дух Москвы, призрак всех мертвых сейчас, но бывших живыми десятилетия и столетия назад. Это тени древнего города. Через окна он смотрит в нас, а мы — в него... Здесь соединяются реальность и сон, сплетаются прошлое, настоящее и будущее.

Меня всегда интересовало сновидчество и его связь с реальностью. Я записывала сны, создавала их карты, а после перенесла всё на стены в центре Москвы. Это был эксперимент с памятью, психогеографией и личным восприятием города. Я ощущаю, как Москва меняется, и эти изменения отражаются в моих снах. Улицы, здания, даже лица людей — все сливается в единый психоделический ландшафт. Улицы, по которым я хожу всю жизнь, покрыты слоями ассоциаций.

Для меня очень важна московская идентичность. В проекте «Китá» я исследовала историю Китай-города, его символику и связь с характерным для столицы неорусским стилем. Не меньше меня интересует тема смерти и некроромантики в контексте Москвы. Бывает, город кажется мне гробницей, но такой, где можно видеть сны и придумывать новые миры. Когда я запечатлеваю сновидческую Москву, так я «утаскиваю» реальное в потустороннее. Это похоже на то, как фараоны забирали с собой в последний путь вещи, жен и питомцев, чтобы продолжить существование с ними «по ту сторону смерти».

Важную роль в моих работах играют лица. Сейчас я работаю над серией портретов, где пытаюсь отразить свои внутренние переживания и одновременно понять природу человеческого сознания. А в проекте «Лицо мира» я попыталась показать божественное начало в каждом из нас. Меня вдохновляют мощные психоделические портреты (да и не только они), созданные Евгением Спасским и Павлом Челищевым. Глядя на их работы, я ощущаю трансформации изображенных лиц.

Я люблю гулять по потусторонней Москве, видеть изнанку города. Среди интересных мне мест — точка на территории Кащенко, откуда через забор видна огромная голова богатыря на фоне завода. Или, скажем, Тишинская площадь — мрачный памятник Церетели в окружении фуд-кортов. Это такое историческое место силы, магический треугольник, увенчанный пирамидой ТЦ. Фаллообразный монумент и вкусные роллы в «Косяке», опять же. Или Патрики: вместо студенческих тусовок — космотеки и крафтовое пиво. Атмосфера девяностых ушла, а ностальгия осталась. Здания те же, но ткань города изменилась. Или «СУП-кафе» — культовое место для любителей супов и коктейлей. До ремонта было атмосфернее, но разнообразие супов все еще радует. Или Георгиевский сквер — мастерская Церетели (снова он!) с мрачными клоунами и грузинское подворье с необычным пением. Или Горком графиков — бывшее место сбора художников южинского кружка. Интересная архитектура и вид на руины доходного дома.