Сам себе скорпион: Антон Котенев пытается сопротивляться сезонной депрессии

Я знаю, как вы проведете это время года. Вы прижметесь в вагоне метро лбом к двери, на которой некто очень остроумно сообщает, что он «не слон». И скажете себе: если тогда справился, справишься и сейчас.

Осенью природа засыпает и просыпается начальство. Клиенты и руководители возвращаются наконец из от- пусков с непоколебимой решимостью загнать всех в новый таск-менеджер, потому что предыдущий — это so last season! Птицы еще не долетели до юга, а трудовой коллектив уже готовится к предновогоднему авралу. Именно осенью в дышащие на ладан проекты любят нанять «особого человечка», который оптимизирует процессы и введет лимит на чайные пакетики.

А давайте реанимируем телеграм-канал нашей фирмы и будем постить туда три раза в день про нашу интересную жизнь! Нет, не как оно есть, а в молодежном формате. Ну ты чего, Антон, это же телеграм! Надо как-то с мемами, эмоджиками, списками. Нам зумеров цеплять надо, так что Савва Игнатьевич теперь будет лично согласовывать каждый пост.

И ты без выплаты сверхурочных начинаешь работать по выходным. Клацаешь по клавишам и ностальгируешь по тому летнему дню, когда открываешь рабочие чаты — а там ноль задач.

Это происходит с тобой на самом деле. И биоритмы подстраиваются, потому что пребывают в иллюзии, что ты до сих пор в школе. Хуже, если в институте. Длинные летние каникулы видоизменили личность: мы начинаем работать только перед зимней сессией. Кто вообще воспринимает всерьез календарный год? Планы, переполняющие соцсети в декабре, — у нас в стране они были бы уместнее в июне с прицелом на то, что в сентябре все закусят удила. Для нас январские праздники — не начало великой эпохи, а перерыв между двумя эпизодами великого делания: до НГ и «успеть до майских».

Все потому, что мы народ не продуктовый, мы народ проектный. Столетиями полировать идеальные комоды? Едва ли. Запустить человека в космос — легко. А еще мы народ, обитающий в резко континентальном климате с ярко выраженной сезонностью. Мы, как крестьяне, заверчены в циклическом времени, только страда теперь не летом, а осенью. «В полном разгаре страда деревенская» — это про московский ноябрь.

И ты группируешься, подбираешься, включаешь режим жесткой экономии удовольствий, оставляя только маленькие радости — жалкие кусочки от того, что за лето стало совсем не маленьким. При этом в голове растут желания — например, украсить себя чем-то ошеломляюще роскошным. Сверху все равно будет пуховик, но это не имеет значения. И ты пашешь и копишь, пашешь и копишь. Для меня осень — это кнопка, переводящая организм в турборежим. От новой «Американской истории ужасов» до новых «Очень странных дел», от распределения на Тайного Санту до корпоратива — и все это на фоне перманентного визга мессенджеров. А вы думали, что осенний марафон — это бегать между Нееловой и Гундаревой?

Из новостей в голове отпечатывается только то, что у манулов в Московском зоопарке идет осенняя зажировка. Я же, напротив, ограничиваю себя с целью пробить новую дырку в ремне и накручиваю круги по району, чтобы набрать шаги для ругающегося фитнес-трекера. Стараюсь бегать по часу три-четыре раза в неделю. Посещаю разнообразных врачей — это тоже делается забегом, чтобы всех сразу до НГ. И еще мысли, мысли. Идешь на работу, а рядом первоклассника волокут в школу. У меня сразу рефлексия: «Вот, в этом году он многому научится. А чему научусь я?! Я теперь каждый год одинаковый. Нет, хуже — я старею, глупею».

Нервически пытаешься сделать для себя хоть что-то полезное. Да, точно, надо продолжить попытки читать на языках. Где там Кафка, которого мне подарили после сдачи экзамена на «Шпрахдиплом» в десятом классе? Я же тогда начал читать, но… «Процесс» в самом деле затянулся. А этот, «Повелитель мух» на английском — пусть тоже лежит в сумке, будет у меня ходьба с утяжелителями.

Я уже почти готов сдаться всем этим приложениям и языковым школам, которые так мило продвигают себя через видеоролики. Толстый американец Дэнни, британец Джордан, итальянец, кореец и продюсер Катя — они для меня уже как семья. Это ж надо было собрать столько обаятельных экспатов в самой отмененной на свете стране! Создать маркетингом целый мир, чтобы я снова и снова смотрел ролики о правильном произношении звука «шва». Но чисто платонически, сам я при этом не издаю ни звука, понимая: «Нет, на эту Джомолунгму тебе не взойти. Тут нужна мотивация посильнее угасания природы. Может быть, сработала бы реальная угроза смерти». Но я боюсь только одного — «не успеть до НГ».

Лето — маленькая жизнь, а осень — маленькая смерть. Вблизи смерти люди творят невероятное. Просыпается героическое начало, из забытья повседневности мы выходим в область подлинного. Из экзистенциального опыта высекаются искры нового. Обучение никогда не бывает настолько результативным, как за десять минут до экзамена. Есть упоение в бою, и русская осень как раз дает ощутить этот вкус жизни. 

Но на вкус и цвет товарища нет. Наверняка на этот Новый год мама позвонит мне через защищенный мессенджер Max, чтобы рассказать, как она купается и наряжает пальму. У тех, кто под пальмой, все всегда одинаково. Если фон не меняется, можно уверенно двигаться вперед в одном и том же темпе. А когда есть времена года, осваиваешь­ возвратно-поступательные движения — я имею в виду «газ-тормоз». Мы не резкие, мы континентальные.

Скоро начнут отмечать свои дни рождения Скорпионы. Самые хитрые, пассивно-агрессивные, нарциссичные манипуляторы, настоящие дети ноября. А что им остается, когда ты только родился, а снего­дождь уже летит за воротник? Скорпионов почему-то очень много. Курсируешь по дням рождения, даришь бумажные поделки — пусть учатся быть благодарными. В конце концов, я сильный оригамист. А вот уже и гирлянды, фонарики, распродажи. Людям так непросто, что они начинают готовиться к Новому году за два месяца. Раскрасневшиеся на морозе курьеры развозят блогерам косметику и приглашения на вечеринки. В офисах выстраиваются батареи бутылок. Чем ближе к финишной ленточке, тем больше алкоголя.

Знаете, немецкие дети тоже каждую осень мастерят из раскрашенной бумаги фонарики и ходят по улицам с песнями о святом Мартине. Английские и американские терроризируют взрослых на Хеллоуин этим своим Trick or treat. Белорусские пляшут со снопами и серпами на Дожинках. И только русские начинают осень с того, что выстраиваются в шеренгу с гладиолусами с себя ростом. Русская юность смело смотрит в глаза климатическому чудовищу — ей неинтересно отмечать праздник урожая.