Москва архитектурная: советский модернизм
Места
- 31.3.2025 в 18:38
- Павел Зельдович
Источник: Илюхина Наталья / Фотобанк Лори
Продолжаем цикл статей, посвященных главным архитектурным стилям России. И сегодня речь пойдет о советском модернизме — одном из самых распространенных и при этом незаметных стилей на территории бывшего СССР и стран восточного блока.
Куда бы вы ни отправились — на Дальний Восток или в Калининград, в Восточную Европу или в восточную часть Германии, вы обязательно встретите их. Панельки. Все они — образец советского модернизма, стиля, который зародился в середине 1950-х и сошел на нет только в 1990-е (хотя отдельные серии возводили вплоть до начала 2000-х). Это архитектурное направление отличали простота и дешевизна в строительстве, поэтому об индивидуальных проектах или хотя бы о необычном декоре нечего было и мечтать. И все-таки помимо типового жилья возводили здания и комплексы по авторским, уникальным проектам, так что советский модернизм не безлик, а, напротив, многолик.
Индивидуальные проекты
Где искать в Москве: Дворец пионеров на Воробьевых горах (1961), Государственный Кремлевский дворец (1961), ансамбль Нового Арбата (1962–1968), здание СЭВ на Новом Арбате (1970)
Где искать в Москве: Дворец пионеров на Воробьевых горах (1961), Государственный Кремлевский дворец (1961), ансамбль Нового Арбата (1962–1968), здание СЭВ на Новом Арбате (1970)
Расцвет советского модернизма пришелся на брежневские времена, однако начало ему положил еще Хрущев. В 1956 году на съезде ЦК КПСС был зачитан доклад «О культе личности и его последствиях», предопределивший курс на десталинизацию, или либерализацию. Реформы затронули все сферы жизни: политическую, экономическую и культурную. Началась оттепель. Не осталась в стороне и архитектура. Хрущев порвал с ампирной тяжеловесностью сталинской эпохи и дал старт новому стилю — легкому и функциональному. Юридически это решение закрепил декрет «Об излишествах» — по сути, в нем запрещался имперский по духу сталинский ампир. Причем дело было не только в отныне чуждых советскому строю «украшательствах», но и в дороговизне подобных проектов. Одной из приоритетных задач стало удешевление строительства — в стране назрел серьезный жилищный кризис, но о нем и способах его решения мы поговорим чуть позже. Одновременно, поскольку оттепель в значительной мере повлияла на идеологическую жизнь страны, были реабилитированы наработки эпохи конструктивизма 1920–1930-х и даже разрешено заимствование передовых архитектурных разработок капиталистических стран.
Главной витриной перемен стала столица СССР Москва. Именно здесь реализовывали самые разные проекты — как те, что в будущем становились типовыми, так и авторские. Например, в 1961 году на Воробьевых горах открылся Дворец пионеров. Этот комплекс, спроектированный Владимиром Егеревым, Владимиром Кубасовым, Феликсом Новиковым, Борисом Палуем и Михаилом Хажакяном под руководством Игоря Покровского, представляет собой несколько прямоугольных корпусов, соединенных стеклянными галереями. Легкость, прозрачность, абстрактные мозаики на фасадах — ничего общего с брутальными барельефами и колоннадами прошлых лет.
В том же году завершилось строительство Государственного Кремлевского дворца — единственного здания XX века в кремлевском ансамбле. И вновь прозрачные, легкие фасады и прямые линии — никакой помпезности. При этом здание дворца если не гармонировало с древними стенами, то, по крайней мере, не конфликтовало с ними. Модернизм доказал, что может соседствовать с архитектурой прошлых столетий.
Самые же амбициозные проекты были реализованы чуть позднее. В середине 1960-х прямо через старые московские переулки прорубили проспект Калинина, который сегодня известен как Новый Арбат. В планировке новой улицы принимало участие множество архитекторов, в том числе Михаил Посохин и Ашот Мндоянц. Они видели ансамбль проспекта Калинина как город будущего — устремленные в небо высотки на двухэтажных стилобатах и с садами на крышах. Однако в результате амбициозный и новаторский проект претерпел изменения: из-за возможных проблем с безопасностью от садов отказались, а жилые дома отдали различным министерствам, в том числе силовым. И все же, несмотря ни на что, проспект Калинина — Новый Арбат был и остается ярким образцом модернизма и одной из визитных карточек Москвы. А здание СЭВ с его блестящими стеклянными фасадами закрепилось в народной памяти как «стекляшка». Здание СЭВ, построенное в 1970-м и ныне обреченное на снос, было одним из ярчайших примеров советского модернизма — легкое и в то же время монументальное, международное и «наше». Хотя оно и перекликалось с интернациональным стилем, но было вполне самобытным — одновременно и вершиной архитектуры 1960-х, и прощанием с эпохой. Два изогнутых крыла напоминали и раскрытую книгу, и кремлевский зубец — символы открытости и силы. Архитектурный замысел оказался не только оригинальным, но и точным: форма, пропорции, расположение — все было в равновесии. Благодаря этому здание не просто вписалось в город, а стало одним из его градостроительных ориентиров.
Типовое жилье
Где искать в Москве: хрущевки в районе Новые Черемушки, брежневки, дома серии П-44 в Митине
Советское типовое жилье можно критиковать сколько угодно, но факт остается фактом: без него миллионы советских граждан так бы и ютились в бараках и коммуналках. Тесно, неудобно и зачастую небезопасно. Хрущев же сделал так, что многие получили пусть и маленькие, но зато свои квартиры — с кухней, ванной комнатой и туалетом, которые ни с кем не надо делить. Это был настоящий прорыв.
Первые пятиэтажные дома, которые вскоре нарекли хрущевками, появились в середине 1950-х. Это были типовые проекты: поначалу — кирпичные, позднее — из бетонных панелей. Строить такие здания было быстро и дешево за счет того, что все они соответствовали единому заводскому стандарту.
Пять этажей, три подъезда, 60 квартир — по четыре на площадке. А еще — низкие потолки и крошечные кухни. Лифтов не было, поскольку при такой высотности по нормам можно обойтись без них. Так или иначе к 1960-м хрущевки заполонили города и стали прообразом для всего остального советского жилья.
С приходом к власти Брежнева строительство панельных домов набрало обороты. При новом генсеке дома росли и ввысь. Получившиеся строения в народе называли брежневками. Зачастую в основе брежневских проектов лежали все те же хрущевки.
К концу 1970-х на сцену вышла серия П-44 — самая массовая серия позднесоветского жилья. Разработка Московского научно-исследовательского и проектного института типологии, экспериментального проектирования (или попросту МНИИТЭП) — именно эта организация занималась вопросами типового жилья — оказалась настолько удачной, что дома по этому проекту строили вплоть до начала 2000-х. Отличительная черта П-44 — новый подход к проектированию. Архитекторы отказались от типовых хрущевских и брежневских решений, а потому здания имели 17 этажей, кухни были просторными, а к пассажирскому лифту, появившемуся в брежневках, добавился грузовой.
Типовое советское жилье — зачастую серое, «уставшее» бежевое или грязно-белое — оказало невероятно сильный эффект на формирование традиционно «совкового» пейзажа — неотличимые друг от друга, мрачные, унылые районы-кварталы. Хрущевские и брежневские микрорайоны прославились на весь мир как символ депрессивной жизни. О них шутят, делают мемы, а иногда даже поют (достаточно загуглить «русский постпанк» или (post)soviet post-punk), но зачастую забывают, что панельки — заслуженно героическая страница нашей истории, когда бóльшая часть населения страны наконец обрела свой собственный дом.
Возвращение к «излишествам»
Где искать в Москве: Дом правительства (Белый дом), Московский дворец молодежи, здание Президиума РАН («Мозги»)
Где искать в Москве: Дом правительства (Белый дом), Московский дворец молодежи, здание Президиума РАН («Мозги»)
21 августа 1968 года советские танки вошли в Прагу и поставили крест на мечте о «социализме с человеческим лицом». Оттепель сменилась застоем. Под надзором секретаря ЦК КПСС Михаила Суслова режим закручивал гайки, вера в коммунизм сходила на нет, а идеология превратилась в формальность. Страна словно оказалась в болоте. Архитектура быстро подстроилась под этот настрой: советский модернизм «потяжелел», словно пытаясь вернуться к монументальности сталинских времен. Это особенно хорошо заметно в государственных проектах — зданиях различных ведомств. По иронии судьбы многие из этих проектов закончили незадолго до падения СССР, и те в результате оказались бесполезны, поскольку были мало приспособлены к дикому капитализму лихих девяностых.
Одним из ярких примеров «тяжелого» модернизма стал Дом правительства, или Белый дом. Архитектор Дмитрий Чечулин задумал его в 1965 году как штаб «Аэрофлота» и памятник авиаторам. Строительство растянулось на 15 лет, а к моменту завершения здание отдали Верховному Совету СССР. В архитектуре чувствуется нерешительная попытка нащупать баланс между «манией величия» сталинского ампира и легкостью модернизма. Результат вышел невнятным: не гуманно, но и не торжественно и даже не грозно. В 1993 году Белый дом попал в хронику новейшей истории, когда во время политического кризиса его обстреливали из танков. Кадры с пробитыми фасадами и дымом над крышей стали одной из самых узнаваемых картинок лихих девяностых.
У Московского дворца молодежи (МДМ) на «Фрунзенской» — еще одного компромисса между сталинскими и модернистскими мотивами — почти трагикомичная судьба. Задуманный и спроектированный как центр для советской молодежи, он больше напоминал мавзолей, нежели площадку для активной жизни. Яков Белопольский, Михаил Посохин, М. Беленя и Владимир Хавин заложили фундамент в 1982 году, однако МДМ открыл свои двери лишь в 1988-м, когда СССР уже трещал по швам. К тому моменту целевая аудитория давно повзрослела, а к 1990-м вместо секций и кружков здание заполнили офисы, букмекерские конторы и турфирмы. В начале 2000-х в МДМ открыли кинотеатр, а позже — сцену для мюзиклов. В 2014 году зал пришлось даже расширить под «Призрака оперы».
Еще одним памятником эпохи стало здание Президиума РАН, или в народе «Мозги». Громада на Воробьевых горах, увенчанная причудливой золотисто-медной конструкцией, — настоящий долгострой. Заложенное в 1973 году здание по проекту группы архитекторов во главе с Михаилом Миллионщиковым закончили только к 1991 году. На момент открытия ни Советского Союза, ни прежней науки уже не существовало. Лаборатории в новых стенах так и не появились — здание оказалось непригодным для их размещения. В итоге помещения отдали гуманитарным институтам, а часть площадей начали сдавать в аренду, так что в коридорах легко можно было встретить бандитов или проституток. Кстати, в 1990-е «Мозги» даже охраняли милиционеры.
Советский модернизм оказался больше, чем просто архитектурой. В каждом здании читается история страны, которая искала баланс между грандиозностью и функциональностью, идеологией и практичностью. Отголоски этих поисков слышны по сей день — типовые панельки есть в любом городе постсоветского пространства, а в больших городах можно найти и авторские, индивидуальные проекты. И пускай далеко не всегда архитектура советского модернизма бросается в глаза, именно она стала привычным фоном нашей жизни.
- © 2025 Москвичка
- Все права защищены
По вопросам сотрудничества вы можете написать на почту:deareditor@moskvichka.ru
Перепечатка материалов и использование их в любой форме, в том числе и в электронных СМИ, возможны только с письменного разрешения редакции.